Я замерла от неожиданности, хотя, с момента моего первого видения в руинах того дома я подозревала что-то подобное. Выходит… я видела там всех моих предков? И та девушка в белом платье – моя бабушка…  А повесившаяся женщина… Это ее мать? И те двое на полу… Они кто? Тот же человек в дверях с обожженным лицом, он мой прадед?

-Что же стало с ними, Андрей Петрович? Что там случилось?

-Случилось? – переспросил Петрович. – С чего вы взяли?! Ваш прадед – да, он погиб при взрыве на авиационном заводе. Знаете ведь, был здесь когда-то небольшой завод?

Я лишь молча кивнула. Не зачем Петровичу знать о моих видениях. Они, мои чувства, мои страхи – все связано с Кенджи и только мое, наше с ним, а Петрович своим появлением, словно, гранату взорвал между нами…

-В конце тридцатых, в тридцать седьмом, кажется…  Тут, в папке, есть сведения об этом. Так вот, прадед ваш работал на том заводе ведущим инженером. Хоть и происходил из дворянской семьи, его очень уважали за выдающиеся достижения. Даже дом ему сохранили! Что для того времени нонсенс. Впрочем, здесь, в глуши, видимо, отнеслись мягче. Думаю, что именно когда построили этот секретный завод, сюда и понаехали НКВДшники, тогда и началось черт знает что…  А вот что произошло с остальными, доподлинно неизвестно. У Николая Сергеевича и Александры Ивановны Соболевских было трое детей. Кроме Марии, еще двое сыновей – Алексей и Сергей. Мне известно лишь, что они куда-то исчезли. Там тогда… произошла странная история. На заводе у Николая Соболевского, в конструкторском бюро работал молодой человек, японец Такеши Нигасе. Как он попал на секретный завод, особенно, если учесть то, что в то время наши отношения с Японией оставляли желать много лучшего, не понятно. Судя по документам, приехал он из Петербурга, после учебы, зарекомендовав себя, что называется, с самой лучшей стороны. Он очень подружился с семьей Соболевского, с его сыновьями, с которыми играл в футбол, и с Марусей Соболевской тоже…  Откуда такие подробности, вы спросите?