Что послужило причиной дальнейших событий — чрезмерно развитая ретикулярная формация или шило в царственной попе, никто не знает, но Ричард внезапно объявил, что ему пора и засобирался в крестовый поход. И ведь ушел, оставив маму в качестве и.о. на время своего отсутствия. Опять помирившись с французским Филиппом, под предлогом совместного противостояния Саладину[1], английский король отправился в палестины, спасать Иерусалим от бусурманского ига.

Основательно примелькавшись мусульманам, обаятельный Ричард одновременно умудрился подружиться с Саладином, казнить более 2000 его людей, поссориться с Филиппом, снова вернуть дружбу, растоптать французский флаг и взять под покровительство французскую же часть крестоносцев, после того, как Филипп, решив, что видал он таких друзей, уехал домой.

Вымотав нервы своим нестабильным поведением и соратникам, и противникам, Ричард решил по-быстрому сгонять домой, чтобы очередной раз собрать деньжат для славных воинских подвигов. Однако по дороге случайно попал в плен к австрийскому герцогу Леопольду. Дома ждут, а короля Ричарда нет и нет. Был человек — нет человека. Ищут короля все, переживают. Маменьке восьмой десяток пошел, ей бы уже кошечку и пенсионные забавы, а она плачет, ночей не спит. Зато Ричард в это время сидит себе в венских застенках и песенки собственного сочинения поет, да так громко, что по авторскому исполнению его и обнаружили.