— Нет!!! — крик Белла, наполненный безумием и отчаянием, сорвался с губ и потонул в рёве Святого огня мгновенно охватившего ветхую хижину. — Нет!!! Мама!!! — он дёрнулся изо всех сил и его хриплый стон слился с агонизирующим визгом женщины, связанной валявшейся на полу, охваченного смертельным пламенем дома. Несколько секунд истошных криков и поляну вокруг заволокло чёрным дымом, одновременно погрузив её в ватную тишину. И только пепел, кружа в воздухе траурными снежинками, беззвучно опускался на траву, словно обугленный рваный саван.
— Так это была твоя мать? — Бористэль обернулся и посмотрел на пленника, который задыхался и рвался в путах, не в силах больше выговорить ни слова от горя и ненависти. — Что ж, мне жаль, Белл-Ориэль, но не могу тебя утешить сказав, что вы скоро встретитесь… Святой огонь сжигает даже душу, не оставляя нашим врагам шанса вернуться. Ты храбрый и быстрый, но, увы, это ничего не меняет. Михаил не для того вернул меня к жизни, чтобы я проявлял милосердие. Тем более что нужно ещё отыскать твоего брата Нигардиэля, который, я уверен, находится неподалёку. Он, как никто заслуживает смерти, надеюсь, ты не станешь с этим спорить?
Бористэль устало вздохнул и бросив последний равнодушный взгляд на пепелище, оставшееся от хижины, кивнул воинам, приказывая отойти от пленника. Те швырнули Белла на траву и разошлись в стороны. Бористэль поднял руку.