-Вы ставите телегу впереди лошади. Прежде всего — ради любви. Она начало всего. Все просто — будете любить, значит, будете счастливы, значит, и людям помочь захочется, а уж дети — само собой, плоды любви. Ну, а все остальное — шелуха. Сберегите себя…
Дверь распахнулась и, захватив, притащив с собой холод с улицы, в комнату вошел высокий, мощный человек в черном плаще и черной же фуражке с серебряной кокардой. Мясистое красное лицо, бледно-голубые глаза, но при этом довольно добродушная ухмылка.
-Доброе утро, оберлейтенант Ленц! — рявкнул он басом. — А это и есть наша разведчица? Черт, я думал, у русских все бабы такие здоровенные, краснощекие. А эта плюгавая какая-то пигалица. Ладно, грузите ее в машину. Поедем — самолет уже ждет.
Я глянула на Ленца и в моем взгляде, наверное, было столько страха и растерянности, что он сделал большие глаза, помотал головой и улыбнулся, пока Бергер закуривал сигарету.
-Будет сделано, господин штурмбаннфюрер!.. Курт, помоги сержанту дойти до машины и сесть.
-Каково ее состояние? — Бергер глубоко затянулся сигаретой.
-Открытый перелом правой голени, рана на спине. Мы наложили шины на ногу и швы на спину. Правда, врач у нас не очень. Ваши посмотрят.
-Если она того стоит, Ленц! Если она того стоит… Что вы сами думаете?
-Я думаю, она может оказаться вам полезна.
-Много информации может предоставить? Где протоколы ее допросов?