-Уберите собак! — скомандовал один из офицеров.
Солдаты прокричали команды собакам, оттащили их и те скоро замолчали.
-Встать! — это уже командовали мне.
-Я не могу, — ответила я по-немецки. — Нога сломана.
Секундное замешательство — офицер явно не ожидал услышать немецкую речь, произнесенную таким спокойным тоном, да еще с берлинским акцентом. И все же, он повторил:
-Встать!
Я честно попыталась подняться, но боль снова свалила меня. И тогда я протянула ему свой пистолет. Он наклонился и забрал его. Я подняла руки. И тогда второй офицер подошел ко мне. На какую-то секунду мне почудилось, что он сейчас начнет пинать меня, что бы я встала. Но он присел на корточки, осмотрел мою ногу, потом протянул руку и сорвал с моей головы шлем. Мои волосы рассыпались по плечам. Он рассмеялся.
-Советская летчица! Ух!.. У нее действительно, сломана нога, Хайнц. Открытый перелом. Вряд ли она способна передвигаться сама.
-И что? Ты предлагаешь мне тащить ее на себе, Ленц?
-Ну, можно и здесь ее пристрелить, Отто! — снова рассмеялся Ленц. — Все равно, ничего нового она нам не поведает. Так, если что по мелочи… А? Русская летчица?.. А потом все равно, к стенке поставят или в лагерь.
-Прекрати паясничать, Ленц! Сам знаешь, мы должны доставить ее в штаб. А там не наша уже забота… Где вторая?
Я даже не сразу поняла, что он уже ко мне обращается.
-Где вторая летчица? — повторил он. — Ваше имя и звание?