10

«…и не будут иметь покоя ни днём, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие очертание имени его» (откр.14.11).
В Библии все пророчества о пришествии Антихриста. Мне страшно было вспоминать, что я находилась рядом с этим существом, которое едва не утащило меня в ад. А если он вернётся за мной? Может он вернуться? Или архангел наложил на мою душу вето? Я не решалась спросить об этом у ведьмачек и они тоже молчали. Настроение было у всех мрачным. Мы вышли на улицы города, чтобы призывать людей отказаться от чипирования и вакцинации, чтобы люди избежали «меток зверя». Но что мы могли сделать, если людям был выдвинут ультиматум? Людям нужно кормить своих детей, но те, кто отказался от «меток зверя», не смогут элементарно купить продукты в магазине. Их можно было понять. Мы шли по опустевшим улицам, по асфальту моросил дождь. Мне казалось, что я состою в траурной процессии. Пустой город, будто бы комендантский час. Люди бегут домой, думая о том, что их ждёт завтра. Не знаю, зачем я одела сегодня каблуки, нога заскользила на мокром асфальте, я стала снова проваливаться куда-то. Ниже, ниже. Так летит птичье перышко в пропасть. Я увидела островок света посреди мрака. Там сидел старец, я уже видела его однажды, наверное здесь же, в параллельном мире, в зазеркалье. Он что-то говорил. До меня донесся его разговор.
— Мне в руки попала одна книга, на обложке которой было три большие шестерки. Вот ведь бесстыдники! Они делают это для того, чтобы представить цифру шесть красивой и приучить к ней людей. Так потихоньку придёт и печать.
Старик говорил, будто меня тут не было. Он перебирал какие-то старинные книги.
— Да, чтоб тебя, дьявола! — в сердцах выругался он. — На кредитных картах три шестерки уже давно поставили, а теперь ещё и на застежках! Многие ставят 666 как фирменный знак, это как пароль.
Откуда-то, из недр, я услышала звериный рев, страшный рык, приглашённый и протяжный. Звуки то ли какой-то жидкости в котле, то ли хлюпающего болота. Я стремительно неслась, наверное, в ад.
— Мэри Кэй! — услышала я отдаленный голос Элеонор и почувствовала болючий удар по лицу, от которого открыла глаза.
— Что со мной? — спросила я. — Почему я постоянно попадаю туда.
— Не знаю, — ответила Элеонор, — нам надо идти. Бери себя в руки, тут полиция,не стоит делать лишнего шума. Мы живём в эпоху, когда устанавливается тотальный мировой контроль.
Я сняла туфли, чтобы больше не падать, и пошла босиком. Мы затерялись переулками и улизнули от полиции. Люди с каждым днём становились все обозленнее. Они лишались средств к существованию и готовы были на любую вакцинацию или революцию. Но полиции разрешили стрелять на поражение и насчёт последнего варианта запал пропал. Мне казалось, что обозленные люди были готовы на нас напасть и поколотить.
Если люди откажутся от вакцинации, они останутся без средств к существованию. Капкан закрывался.
Я шла босиком, смотрела на немилосердные во всех отношениях небеса, льющие сверху холодную воду, как из душа. Моё красное платье намокло и прилипло к телу.
— А как мы будем жить, ведь мы не будем вакцинироваться? — спросила я.
— Нас это не должно волновать, — сказала Ли. — С нашими способностями будут открыты двери в любые магазины. Но что делать с людьми? Как помочь им? Это тупик.
Я смотрела в окно, как шёл дождь, как стучал он по пустому тротуару. На душе скребли кошки. Ли, Элеонор — эти самые душевные люди, которых я когда-либо знала, молчали, как на похоронах. В моей душе был холод и отчуждение. Отчуждение от всего и от всех. Ли включила телевизор.
— Сегодня папа римский готовится к чипизации, как и тысячи его прихожан. Он призывает не бояться, а смело идти в перед, ведь все это делается на благо населения, с заботой о его здоровье.
— Воинство Антихриста, — проговорила Ли.
— Он не знает? — спросила я.
— Знает, — ответила Ли. — Он давно продался Антихристу и обет погубить ни в чем не повинных людей.
— Надо это остановить! — вскричала я.
— Как, кто из них послушает тебя? Они слепо преданы папе. Им легче будет тебя убить, чем поверить в то, что папа предался Антихристу.
— Так что же делать, кому молиться, кто поможет? — не унималась я.
— Никто не поможет, — безжалостно сказала Ли. — Все идёт по согласованному сверху и снизу сценарию.
Её слова холодным дождём хлестнули по лицу. Выходит, что мы всего лишь марионетки для высших сил, безропотные агнцы на заклание и никак не сможем изменить свою судьбу? От этого осознания стало ещё отвратительней на душе. Я почувствала себя в замкнутой клетке, из которой нет выхода.
— И вы вот так просто сдались? — закричала я. — Хорошо, я пойду одна! — Ли молча смотрела на меня. Я выбежала на улицу и начала орать:
— Люди, не верьте, это ловушка! — кричала я. — Не делайте никаких чипов, не вводите вакцин! Это печать зверя, скоро восторжествует Антихрист. Вирус — всего лишь предлог! — на улице не было ни единого человека, только дождь монотонно барабанил по асфальту. Вымокнув и едва не сорвав голос, я наконец поползла к хостэлу.
— Ну что, успокоилась? — спросила Элеонор. — Посмотрев на мой жалкий вид. — Хорошо хоть не вызвали сумасшедший дом.
Я ничего не ответила и прошла в свою комнату. Да, мне следовало понимать что ситуация действительно безвыходная и что могут сделать две какие-то ведьмы против заговора высших сил? Вдвоём бороться против всего мира, за которым стоит Бог и Дьявол? И я,которая только доставляю лишние хлопоты. Да, худо дело. Я легла на постель, сдалась в комочек, слилась с шумом дождя. Ничто не грело. Было холодно и одиноко. Архангел никогда не станет на сторону людей, за что его любить? Он чужд нам, как инопланетянин. Пустота, зябко, мерзко. Нет слез, нет сна, нет выхода.