7

— Мэри Кэй, где ты была?! — накинулись на меня кузины. — Мы не могли обнаружить, где ты, будто ты была закрыта от всего мира.
— За мной гналась здоровая собака, — ответила я, — потом я заблудилась, упала и ударилась. А потом очутилась в деревянном доме с камином. Меня подобрал один человек.
Они переглянулись и промолчали.
— Завтра уезжаем, — сказала Ли, — дела ждут.
— У меня болит голова, — ответила я.
— Проспись, — сказала Элеонор.
Я ушла к себе в комнату, но спать боялась. Впечатление от того кошмара не покидало меня. Я достала иконку и начала разглядывать прекрасные черты Михаэля. Алиабелис также красив, но он другой. Вдруг он тоже какой-нибудь архангел? Только они могут быть так прекрасны. Я поцеловала иконку с Михаэлем и заснула. Кошмары больше не мучили. Я погрузилась в состояние совершенного покоя и отдыха.
«И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» (откр. 13, 15).
Будто бы кто-то произнёс это изречение. Я проснулась. Было холодно, пусто, одиноко. Я подумала, как хорошо было в том доме, у Алиабелиса, его общество казалось изысканным наслаждением. Я почувствовала непреодолимое желание вернуться туда. Мне хотелось вернуться туда до такой степени, что я готова была бежать прямо босиком, в ночной сорочке. Но не успела моя босая нога коснуться пола, как в комнату зашла Элеонор.
— Не вздумай туда возвращаться, — строго сказала она. Она говорила это без тени улыбки или привычных шуток. — Если ты вздумаешь вернуться туда, я буду применять силу, предупреждаю.
— Но почему?! — воскликнула я. Вспомнилась реплика из кошмара, что я у ведьм на побегушках. — Или я всегда должна сопровождать вас, что вы так не хотите, чтобы у меня появился друг или больше?
— Как же ты глупа, Мэри Кэй! — воскликнула Элеонор. Она была рассержена. Она с силой схватила меня за руку и потащила на кухню.
— Куда ты тащишь меня, что происходит?
Элеонор усадила меня на стул и повелительным тоном сказала, чтобы я сидела. В большую кастрюлю она накидала каких-то трав и закипятила отвар. Потом подвела меня к кастрюле и сказала, чтобы я смотрела в неё. Но пока, кроме пара, я ничего не видела. Я смотрела минут пять, пар обжигал лицо. Мне показалось, что Элеонор насмехается надо мной. Но вот, пар рассеялся, будто туман и в отражении этого отвара, как на экране телевизора, начало появляться изображение. И тут я увидела толпу людей, к которой вышел человек, поднявший в знак приветствия руку, его приветствовали криками и радостными возгласами. Я пригляделась. Он был как две капли воды похож на Алиабелиса.
— Кто это? — я повернулась к Элеонор.
— Инаугурация Антихриста — наше недалёкое будущее.
— Что?
— Не вздумай туда больше ходить, противься всем своим естеством, силой воли, сопротивляйся, как бы не хотелось, иначе получишь три шестерки и навсегда останешься прислужницей Антихриста, тогда даже мы не в силах будем тебе помочь.
Я вздрогнула. Вспомнились кошмары в доме Алиабелиса. «Три шестёрки ей на лоб».
— И собака эта не случайно погналась за тобой, — продолжала Элеонор. — И мы не могли найти твоё месторасположение пока. Он был рядом. Мы не чувствовали тебя.
— Мне страшно, давайте отсюда уедем, но есть силы, от которых невозможно где-то скрыться. Старайся не оставаться одна.
Я не могла поверить, что Алиабелис и есть Антихрист. Такой добрый, милый, внимательный парень ну никак в моём понимании не ассоциировался со «зверем».
— Ты ещё не знаешь, до какой степени бывает коварно зло,— проговорила Элеонор.