Она  знала, как  убить  такую  тварь, так  похожую  на  ее  родного  отца  и насильника  ее  матери  Нар-Шадаанки  Онуанны  Синга, человека. Считалось, что  зачатие  было  искусственным, но  насильственным. То  существо, толи  Раттаки, толи  Убранец. Но  его  толком  никто  не  видел. Только  нечто  черное  как  тень  или  дух, некий  демон  из  некой  в  воздухе  пыли. Завладевший  разумом  и  всеми  мыслями  матери, сводя  с  ума  и  совращая  несчастную  женщину. Итогом  такой  вот  любви  и  была  Орра  Синга.

  Она  уже  видела  их  и  не  раз. И  не  только  на  Татуине. Такие  как  эта, были  куда  опаснее  и  могущественней, чем  этот  с  именем  Оз,елу. Вообще  эти  существа  выглядели  не  так. Эти  духи  черной  пыли  и  горячего  воздуха  не имели  вида  и  формы. Но, эта  принявшая  гуманноидальную  отдаленно  напоминающее  нечто  человекоподобное, была  низшим  совсем  видом   и  крайне  уязвимой. Инфернальная  материализовавшаяся  в  осязаемую  сущность  тварь, питающаяся  своими  жертвами, лишь  которые  ей  всецело  были  подвластны. Развращая  их  и  соблазняя. Поедая  их  постепенно  и  целиком  уже  в  итоге. И  тело  и  душу.

  Прогремел  дикий  оглушительный  вопль. И  Оз,елу, смертельно  раненый, просто  подлетел  в  сам  воздух  и  завис  так  словно  в  некой  невесомости, сначала  разбросав  свои  длинные  голые  черные  в  чешуе  руки  и  ноги  в  стороны  и  выгибаясь  спиной  назад, выпятив  голый  свой  скользкий  в  смазке  с  пупком  живот  в  сторону  Орры  Синги. Он, с  пронзенной  насквозь  промеж  черных  торчащих  сосков  мужской  духа  грудью  и  пронзенным  насквозь  двойным  сердцем, засветился  ярким  мерцающим  светом  и  стал  менять  с  бешенной  скоростью  все  окраски, какие  были  в  его  теле. Как  некий  хамелеон. На  свету  факелов  и  горящих  лампад  Оз,елу, стал  то  выпрямляться, то  складываться  в  бешеном  ритме  и  темпе, в  немыслимые  искореженные  и  исковерканные  телесные  фигуры, зависнув  в  самом  воздухе, в  смертной  болезненной  и  мучительной  конвульсии  и  агонии, переплетаясь  своим  руками  и  ногами, выворачивая  свое  гибкое  до  невероятности  черное  скользкое, состоящее  из  черной  пыли  и  горячего  воздуха  божества  или  демона  в  чешуе  нагое  полностью  в  одних  лишь  белых  узких  подтянувших  все  его  мужское  возбужденное  торчащее  достоинство  любовника  гомосексуалиста, тех  узких  похожих  на  набедренную  повязку  сури-су. Выпячивая  промеж  задранных  верх   в  воздухе  голых  черных  скользких  в  смазке  чешуйчатых  перетянутых  тугими  лямочками  и  вырезами  белого  шелка  бедер  и  ляжек  ног  все  мужские  свои  причиндалы.