– Давай… ты просто останешься там, где ты сейчас… и я… приеду за тобой… – сказал Артём страдающим голосом, и все мои конечности затряслись. Я не могла вздохнуть или пошевелиться, но мысленно собирала в кучу остаток своей силы воли, чтобы сказать, то что так не хотела говорить…

– Артём, послушай меня… – заговорила я, после того, как глубоко втянула воздух. – У нас с тобой всё закончилось… И я никогда не вернусь домой… Смирись с этим и живи дальше…

Я еле договорила ослабшим языком, а из груди в любую секунду готов был вырваться болезненный крик. Я услышала, как Артём страдальчески выдохнул.

– Да… я бы с радостью… только не знаю как… – сказал он, и я прикрыла глаза, отчего почувствовала горячие слёзы, давно льющиеся вниз.

– Пожалуйста, перестань меня искать. – сказала я, и с громким стуком положила трубку стационарного телефона. Внутри меня всё страшно завопило. Хотелось орать и швырять всё вокруг, что я и сделала бы, если бы он сейчас не смотрел на меня через объектив камеры. Поэтому я сотворила единственное, что могло хоть немного оттолкнуть его… Я развернулась, и зарыдала, уткнувшись в грудь Ромы.

Мы ехали дальше по узкой дороге. В окне мелькали деревья и поля, дома и снова деревья… Я ощущала себя не живой и не мёртвой, будто существовала на автопилоте, у которого практически села батарея. В голове всё ещё звенел любимый голос… Я хотела спать, но беспокойство внутри меня в который раз заставляло открывать глаза.

После моей выходки на заправке, Рома не произнёс ни слова, и я чувствовала облегчение оттого, что он ничего у меня не спрашивает.

Примерно через два часа дороги, от которой у меня болела не только задница, но и остальные, всё ещё не зажившие части тела, мы остановились у придорожной столовой. Даже когда мы вышли из машины, и я быстро пошла в сторону входа, Рома всё ещё молчал как рыба. Только когда мы взяли две порции еды, и уселись за стол, он стал внимательно рассматривать моё лицо.

– Так… – начал он, откашлявшись. – Куда мы едем? То есть… К кому?