– Хорошо… – сказал он. – Но монтажка открывается в восемь…

– Ром, ну ты же знаешь ребят, что там работают… Позвони сейчас, спроси… пожалуйста… – добавила я и улыбнулась.

– Ага… – сказал он с задумчивым взглядом на лице. – Так ночь же…

Я глубоко вздохнула, отчего заболели рёбра, и я схватилась за бок.

– Вряд ли они спят… Пятница же… – сказала я болезненным голосом.

– Больно? – спросил Рома, вдруг подбежав ко мне с ясным сообразительным взглядом.

– Да, больно! – громко сказала я. – А ты ещё тупишь, как полено… ответь уже что-нибудь полезное! Мы поедем или нет? – страдальческим голосом спросила я.

– Поедем, поедем… – сказал парень, и начал гладить меня по руке, уставившись в мои глаза, отчего я нахмурилась.

– Отстань! – я откинула его руку, и глаза парня растерянно забегали. – Звони… – добавила я.

– Ага, сейчас… – он наконец-то взял в руки телефон.

Пока Рома пытался дозвониться до своих приятелей из автосервиса, тётя Вера завела меня в маленькое обшарпанное помещение, где была небольшая ванна, и стояли два ведра, наполненные горячей водой. Она молча положила на старую табуретку какие-то вещи и поспешно удалилась. На моё удивление это была женская одежда примерно на размер больше моего. В помещении было тепло от обогревателя, похожего на батарею, только работающего от розетки. На стене висело небольшое зеркало, и я наконец увидела свою безобразную физиономию.

Огромный синяк сине-фиолетового цвета занимал половину моего лица, глаз ужасно покраснел, а на губе виднелась кровоточащая рана. Я прикрыла глаза и стала раздеваться. Я поворачивалась перед зеркалом, чтобы увидеть остальные раны. Куча синяков покрывали моё белое тело: на рёбрах сине-жёлтые, на плечах синие, на бедре огромное, бордовое пятно… На меня нахлынул шок. Слёзы подкатывали к горлу. Мне стало очень жаль себя…