– Я не могу радоваться.
– Почему? – спросила Кира напряжённым голосом.
– Не знаю… Не могу это объяснить. Мне всё время кажется, что должно случиться что-то плохое. И мне очень страшно.
На моё удивление Кира рассмеялась, стараясь сдерживаться, что выглядело ещё забавнее. Я нахмурила брови, но от её заразительного смеха тоже начала хихикать.
– Чего ты ржёшь?
– Слушай, подруга. Кажется, твой брат совсем тебе мозги сплавил, да? – говорила она, не прекращая смеяться.
– Перестань! Перестань! – повторяла я, хлопая её подушкой, а она неустанно продолжала говорить сквозь смех.
– Кстати, ты ведь не забыла, что он тебе не родной? – выпалила Кирка, заливаясь теперь уже громким хохотом.
Уже с утра стояла жара и я как никогда радовалась каждому прохладному ветерку. Задний двор школы украсили тоннами синих и белых шаров – под цвет школьной формы – юбки в серо-синюю полоску, белые рубашки и гольфы. Нас построили вокруг асфальтированной площадки, где разноцветными мелками было написано: «Прощай школа!». Мы были похожи на оловянных солдатиков в одинаковых одёжках.
Родители сидели на небольших трибунах, построенных вокруг линейки. Мои – мама и Толя сидели прямо напротив с камерой и махали рукой.
Меня всю трясло.
Утром мама шёпотом намекнула, что меня ждёт сюрприз, и конечно же, я ждала его с нетерпением, чтобы поскорее избавиться от чувства неизвестности.
Да, я настолько странная, что панически боюсь любых сюрпризов.
Линейка началась с торжественной музыки. Сцена, на которой расплёскивала свои великолепные фразы Алла Дмитриевна находилась слева, так что где-то через полчаса у меня начала болеть шея, и я уставилась вперёд – на свою семью. Мама умилённо глазела на меня, а Толя что-то шептал ей на ухо. Они были по-настоящему красивой парой. Внезапно я осознала, что нигде не вижу Артёма, и волна тревоги ураганом поднялась внутри меня. Я стала пробегать глазами трибуны, но брата нигде не было.
Ну конечно, есть же дела поважнее, чем последний звонок сестры.
Обида ядовитым туманом заполнила мою грудную клетку, а потом её будто сдавило тисками. Я глубоко втянула воздух, чтобы ненароком не пустить слезу среди всей этой толпы одноклассников. Ещё никогда мне не было так тяжело сдерживаться.
Все слова Аллы Дмитриевны, выступления детей и прощания одиннадцатого класса со школой я пропустила мимо ушей, насупив нос и глядя в асфальт.
Я подняла голову, когда услышала непривычно громкий и выразительный голос Аллы Дмитриевны, ведь только об одном человеке она всегда говорила таким сладким тоном.
– А сейчас, дорогие дети и уважаемые родители, для вас споёт лучший ученик этой школы – Артём Розни́цкий!
Я выдвинула половину тела вперёд, чтобы увидеть сцену, но эти глупые девчонки, которые издавали восторженные вздохи, делали то же самое, и мне почти ничего не удавалось разглядеть. Тогда я отошла назад к краю трибуны и встала на нижнюю ступеньку, извинившись перед сидящей там женщиной, которая вежливо подвинула ноги.
