– У меня будет свой цветочный магазин. – сказала мама и счастливо рассмеялась. Я раскрыла рот, а Артём, сидящий напротив, округлил глаза, и весело мне улыбнулся.
– Это здорово! – закричала я от радости и подскочила с места, чтобы обнять маму. От бурных эмоций, не сумев сдержаться я приобняла ещё и Толю. Отодвинув свой стул, он встал и обнял меня крепко-крепко, как настоящий отец. Слёзы просились на свободу и мне стало тяжело сдавливать их внутри. Я не хотела рыдать при всех, ведь привыкла быть стойкой. Я давно перестала плакать от побоев отца, от обиды и унижений в школе. Но сейчас я готова была разрыдаться из-за несправедливости.
Почему жизнь такая неправильная? Почему люди убивают и разрушают судьбы собственных детей? Почему незнакомцы становятся роднее кровных родителей? Зачем мне дарит неописуемую заботу человек, которого я даже не заслужила?
Да. Я не заслуживаю такой жизни, потому что не верю в чистую, бескорыстную любовь даже сейчас. Я слишком хорошо знаю: настоящая жизнь настолько дерьмовая, что даже Толина доброта и любовь не смогут её исправить. Как не смогут исправить меня и мою сломанную голову.
*****
Остаток мая пролетел, как один день. В эти две недели я смеялась столько, сколько наверное не смеялась за всю свою жизнь. Толя очень много работал, но всё равно каким-то образом нашёл время, чтобы посетить с нами парк. Он возил нас в кино, и почти каждый вечер играл со мной и Артёмом в Playstaishion. А в субботу они с мамой ходили в ресторан.
Вот так за один короткий миг я оказалась в настоящем раю, который сильно пугал, потому что тяжёлое давящее чувство внутри всё ещё беспокоило меня каждую минуту.
На праздник последнего звонка мы с мамой и Кирой выбрали чудесное платье из шифона и органзы с пышной юбкой до колен и кружевами на груди. А когда я двигалась, юбка переливалась из розового в фиолетовый, благодаря множеству мелких, как сахар блёсток.
– Обалдеть! – слышала я от Киры уже в третий раз за последние 10 минут.
– Нет, для этого платья у меня слишком худые ноги. – проговорила я, смотря на себя в высокое зеркало.
– Рита, не говори глупости! Отличные, стройные ножки. – сказала мама.
– Действительно! Все такие хотят, а она недовольная. – поругала меня Кира.
Меня всю трясло от ожидания завтрашней линейки и выпускной вечеринки в школе. Чувство страха усугублялось ещё и тем, что я посетила всего один урок и не успела ни с кем познакомится.
Но не пойти было нельзя.
Все хотели видеть приёмную дочь главного спонсора школы. Наверное завтра эти умники и умницы вместе со своими богатенькими родителями будут пялиться на меня, как на музейный экспонат. Кажется, я уже начинала чувствовать себя той дрессированной собачкой в цирке, над которой все потешаются, когда она проходит по длинной перекладине, виляя хвостиком.
