– Спим мы вместе! – выпалила я.
В комнате повисла гробовая тишина.
Мы услышали шаги и в комнату вошла мама.
– Что случилось? –
Толя стоял как вкопанный.
– Ты как раз вовремя, мам! – сказала я. – Послушай, какая у тебя дочь.
– Рита, помолчи! – громко рыкнул Толя.
– Артём… – снова злым спокойствием заговорил отчим. – Ты что, совсем охренел? Она же ещё ребёнок! – последнее слово он снова прорычал.
А я уже просто не могла слушать, как Артёма делают самым виноватым из всех. Я подошла к столу Толи и резким рывком скинула всё, что там лежало. Бумаги, карандаши, подставки с документами – всё полетело на пол.
– Хватит! – заорала я так, что зазвенели стены. – Это я виновата, Я! Я плохая, а не он. Я дерусь, ворую, гуляю по ночам и да! Я сплю с парнями! Уже давно! Я его соблазнила! Наказывайте меня, и выгоняйте тоже меня! Я это хотя бы заслужила!
– Рита… – позвал Артём, но я проигнорировала его.
– Рита, прекрати это всё. – попросил отчим. – Мы во всём разберёмся. – он выставил руки вперёд, пытаясь меня успокоить. По моим щекам давно лились горячие слёзы. Я почти не могла дышать.
– Я ребёнок? – продолжала я, вытерев мокрые щёки и попытавшись собраться с силами, чтобы сказать всё, что хотела. – Я расскажу какой я ребёнок: ребёнок, который не должен был видеть отцовские пьянки и терпеть побои. Ребёнок, который не должен ночевать на улице по разным углам и воровать, чтобы хоть как-то унять родного папочку. – я всхлипнула и набрала в лёгкие новую порцию воздуха. – Извините, но думаю, после этого, я имею право чувствовать себя немножко взрослой. И имею право любить. Я люблю вашего сына, и он никуда не поедет!
Казалось вся комната замерла, а стены эхом вернули мои последние слова. Никто даже не двинулся с места. А я пошла собирать свои вещи. Потому что знаю – за такое Толя пошлёт меня на все четыре стороны, раз уж он так легко мог избавиться от собственного ребёнка. А я вообще ему никто!
Я быстро закинула в рюкзак самое необходимое, оделась и взяла телефон. Я не думала – просто делала. Я хотела сбежать. От навязанной правильности, от удушающей обиды, от стыда…
Я прекрасно знала, что Артём все равно уедет, а отчим запретит ему петь. Быть может потом, когда пройдёт много времени, Толя позволит ему организовывать концерты, но только в том случае, если сын во всём его послушает. А это он сделает только без меня. Без меня он будет всё тем же Артёмом, который молчит и думает, сначала думает – потом делает. Ведь рядом со мной у него нет никакой гарантии снова не влепить кому-нибудь по морде. Потому что я постоянно нахожу проблемы. Я и есть его проблема.
