Когда правый борт вражеского судна, внезапно, стала для всех полом, тогда-то коллеги и почувствовали момент, стоящий снимка на память.

Следующие события развернулись со скоростью идущего ко дну четырехэтажного особняка.

“Белый предводитель” так и затонул бы: нахлебавшись воды, лежа на боку, но разыгравшийся шторм и фрегат, исполняющий свой дембельский аккорд, помогли особняку скрыться с лица океана фундаментом вниз — черепичной крышей вверх, как и подобает всякому, с фундаментом и крышей. Все эти метаморфозы обе противоборствующие стороны прочувствовали на своей шкуре. Вот, только что, их жизни измерялись количеством оставшегося кислорода у них в крови, а вот, вдруг, их словно волной выбрасывает из отсеков затопленного трюма на паркет четвертого этажа особняка.

Быстро придя в себя, Роджер помог Соколиному глазу прийти в него, и без лишних слов, прекрасно осознавая случившееся, они выдвинулись в сторону лестницы на чердак. Другим членам “Рабочего” помощь не потребовалась. Покойникам она ни к чему.

Чердачный мрак натянул на лица людей в похоронных костюмах безликие маски теней. Темнота словно завернула их в кокон решимости. Они атаковали последних товарищей “Рабочего”, как супергерои, уверенные в своей неуязвимости, и умирали так же. Лязг холодного оружия не унимался. Высеченные, ударами металла о металл, редкие искры глотала тьма, хватала на лету, не давая им и шанса пустить дымок в океане, успевшем прибыть по щиколотку. Смертельно вымотанные таким натиском врага, друзья отступали. Их силы, как тени, ползи к полдню. Расти силам было не от чего, но было из чего вырасти двери. Упершись в неё спинами, Веселый Роджер и Соколиный глаз переглянулись и сошлись мыслями: “Загнали в угол! Но, тысяча чертей! какой славный конец!”. Дверь ответила им скрипом — мол, поживите еще, маленько. Ответила и, прежде чем сорваться с петель, впустила на чердак раскат грома. Коллеги переглянулась, и вслед за дверью вышли прочь.