— Докладывай.

— Докладываю, босс. Босс, как вы уехали, всё круто изменилось, гы-гы.

— В плане?

— Рабочие свернули палатки и разошлись по домам, гы-гы.

— То есть как? То есть — все? — ошарашенный такой новостью мужчина плюхнулся в кресло.

— Насколько мне известно, босс, не все, но их единицы, и это уже дело времени…

— Гы-гы — закончил за него босс и расхохотался.

Шеф мехцеха сконфузился и больше ни разу не гы-гыкнул.

— Это же замечательные новости, шеф! — сказал, просмеявшись, лысый мужчина. — Просто отличные!

— Несомненно, босс.

— Значит — конец гребаной забастовке! Но значит ли это, что уже завтра, мы увидим дым над моей фабрикой, шеф?

— Вполне вероятно…

— Вероятно?

— Несомненно босс!

— Несомненно… — сказал босс, вздохнув полной грудью. — Кажется быть хорошей грозе. Слышишь, как гремит?

— Да, босс, смена планет, как ни как. Аномальная погода — обычное дело, — ответил шеф мехцеха, еле удержавшись, чтобы не гы-гыкнуть.

— А ведь верно…

«Верно. — Задумался босс. — Я совсем забыл о главных виновницах моих проблем. Пять гребаных планет! Раз в пятилетку одна сменяет другую и вертит наш Спутник своими новыми правилами, чтоб ее! Пять грёбаных времён года, между сменами которых творится всякая аномальщина, как сейчас. Правда, разноцветное небо это скорее обыденная редкость, возникающая при сближении двух планет, которые и окрашиваю небо в разные цвета: каждая в свой. Аномальной скорей всего будет гроза. Вон, как сверкает. Но поговаривают, что случается аномальщина не имеющая никакого отношения к погоде. Что, якобы, в развалинах Мертвых городов, которых народ чурается и без того, по ночам зажигаются огни, а днем, скорее всего те же люди, видят давно вымерших животных во плоти. Бред. Или, к примеру, что из древних лабиринтов канализации доносятся голоса и звуки давно утраченной музыки. И что кто-то там, якобы, пытался даже записать эту му-зы-ку, но на плёнке, в итоге, кроме непонятного (аномального, ага) шипения, ничего разобрать было нельзя. Кто бы сомневался. Бред в квадрате. За всю свою жизнь, никогда, не видел ничего из ряда вон выходящего. Да и сказки это. Да… Да и всё бы ничего, если бы не пять грёбаных фаз гравитаций. В течение недели мы перейдем во владение планеты Четыре. И ближайшие пять лет нам будет благоговеть самый умеренный, просто райский, климат. И пять лет нас будет насиловать чертова самая сильная гравитация! И, как следствие, как предписывает гребанный закон, сокращение нормы трудовых часов до шести в день! В день! До шести! Без сокращения (справедливость, где ты?! Мать твою) зарплаты! А каждый час переработки иди, оплати отдельно, по двойному! Двойному тарифу! И ведь не запретишь (ещё раз спасибо гребаному закону!) перерабатывать, а урвать своё (точнее — моё) хотят почти все, от ребенка, до старухи! А страховые случаи? От сокращения (ага, сокращения, как же) часов травм на производстве меньше не становится. Наоборот! Гравитация плющит кости, как заправский мясник. Справедливость, ау-у!! Нахрен её! Нахрен гравитацию! Нахрен планеты и закон! Да здравствует прогресс! А что мне ещё остается? Ты-то должен понимать меня, шеф. Мы вместе перевели первый цех на мехов, да… Рабочие, конечно, как без этого, возмущались, но всё же брали расчет и больше нас не беспокоили. Так что изменилось? Неужели виновата гребаная Четвертая? Неужели рабочие настолько наивны: смотрят в упор на перемены и верят, что они не коснуться их? Это ведь как падать с высотного дома, надеясь, что сердце остановится в полете. Шансы на такое ничтожны. Разве нет? Ясное дело они считают меня подонком, недобросовестным работодателем, ставят свечки за мой упокой и всячески проклинают меня, называя лицемером, только о себе думающем. Но вот только кто сказал, что я им что-то должен? Или они считают себя тварями, которых я приручил, и теперь, видите ли, несу за них ответственность? Ха-ха. И разве не лицемерно тогда поступают они по отношению ко мне? Кто заплатит мне простой? Кто заплатит за меня налоги, когда налоговой плевать на простой и на гребаную гравитацию? Почему меня должны волновать проблемы рабочих, которые шепчутся за моей спиной, говоря, что мой особняк построен на их костях? А сами преспокойно, каждый день, чтобы не получать штрафы за опоздания, ходят зарабатывать на хлеб, на мою фабрику, через тоннель, прорытый специально для их удобства в основание моей же Мраморной горы, за что-то прозванную ими «Горой мертвой черепахи». По мне, так и сходств — никаких. Так, о чем это я… Ах, да! К черту справедливость! К тому же всё вроде налаживается. Сегодня рабочие объявили забастовку. Зачинщикам удалось подговорить даже рабочих обслуживающих мехов. И с теми, и с теми, придется, конечно, разобраться, но будем надеяться, что акция была разовой и бездумной, и что подобной глупости больше не повториться. Никогда. Прекрасная аномальная погода! И шеф…»