ГЛАВА VI. ЭТО ДОЛЖНО БЫЛО СЛУЧИТЬСЯ.
Орбитальная станция. Блок нарушителей.
Конвой доставил меня в блок нарушителей. Там меня уже поджидал медик, который быстро справился с надоедливым кровотечением из брови, и обработал все остальные синяки и ссадины. Вшпарив мне напоследок укол, медик удалился.
Конвоир закрыл за мной дверь, пикнул сигнал о блокировки двери, и я остался один. Мои апартаменты были малых габаритов, со скромной обстановкой, и с шумным вентилятором наверху.
У меня не было сотика, чтобы пообщаться с ребятами, с меня сняли ботинки и ремень, я остался в лётке, под которой была майка, и босой. Поэтому, растянувшись на голом, но достаточно тёплом полу, я решил посвятить свободное время, внезапно появившееся у меня, размышлениям и самокопанием!
Красота!
Заложив руки за голову, уставившись на вентиляционное отверстие, и прислушиваясь к шумному, но мерному ходу вентилятора, включаю свои мозги.
Думой номер один была новость о предстоящем тест-полёте, в котором будут принимать участие и капитан, и майор Нилов, и медик Титов. Наверное, и Волошина будет. Интересно, а прапорщик Дубов будет присутствовать? Скорее всего! Радует, что Банда тоже будет рядом.
Дума номер два – Троекурова! И то, что мне ответил капитан на мой вопрос. Дума под номером три – Паганель и его решение идти с нами на Заставу.
Эх, какой богатый выбор на думы у нас имеется!
Но даже при таком многообразии тем на «поразмышлять» и довести всё до самокопания, помозговать мне хотелось над словами Никитоса.
«Ты у нас на особом положении! Тебе всё дозволено!»
Не смотря на заверения майора и слова Волошиной, хоть и были они двухсторонние, никакого особого положения у меня не было.
Дозволено? Да, конечно! Мне дозволено всё, даже то, чего я не хочу!
Я согласен с Никитосом только частично. Да, дозволения есть, но они касаются не только меня. Моя фамилия не последняя в списке военных династий, но, блин, и не первая! У нас на потоке много ребят, кто является продолжателями военных династий! И Кузнецов, и сам Колесов! И если говорить честно, привилегии имеют все. Много своеволия позволяют всему потоку курсантов. Наличие сотиков чего стоит! Это непозволительная роскошь, о которой курсанты других родов войск только мечтают. Да и в Космических Войсках, не все потоки имеют такую роскошь, но Колесов-то имеет!
«Нам дали уйти, потому что это была Банда!»
Какие глупости! Моя персона, конечно, под наблюдением, но не до такой степени, чтобы сливать игру!
Мы с таким трудом, такими силами просочились в этот злосчастный Барак! И всё потому, что у нас был план, и мы его придерживались. Конечно, по ходу боя кое-что менялось, но основа всегда была неизменной.
«Получил нашивочку, так думаешь, командовать всеми можешь?»
Это задевало меня больше всего! Внимание к тому, что я «руковожу» Бандой, стороной обходят заслуги остальных ребят: Боцман, Дина, Смыш, курсант Белов, в конце концов! Меня это огорчает.
Боцман, между прочим, на пару со Смышем, пока мы с Динкой шарахались по Бараку, устроили грандиозный прорыв к Пристани. Я как представлю себе, что они там за шорох устроили, у меня от радости мураши по телу бегут! Как теперь возмущались «курсанты», которые пристально «наблюдали» за игрой. Да, именно те «курсанты» каких мы с Диной ликвидировали в Бараке. Думаю, что такая же группа «курсантов» была и на Пристани, внимательно следившая за действиями обеих групп.
Я «под присмотром», с меня спрос за действия Банды, и всей группы. За моими решениями наблюдает не одна комиссия, как я подозреваю. Да ещё и командор ВВС в лице отца…
И вот, как раз я, не могу делать того, что мне хочется… Хотя, позволяю я себе, конечно, лишку… Но того, чего я действительно хочу избежать – отвертеться от этого я никак не могу. Тест-полёт. Вот этого я очень боюсь, и после сегодняшней беседы с офицерским составом, задаюсь вопросом: как далеко готов зайти капитанский штаб в достижении своей цели? Понимаю, что безопасность будет на высшем уровне, но я не знаю какова будет степень опасности при этом злосчастном дежурстве, что взбредёт модулю в его сумасшедший процессор, и готовы ли остановиться в критический момент жаждущие этой связи. Или они пойдут до конца, не считаясь с целостностью моих мозгов и моей тушки.
Троекурова…
Вот же заноза в заднице! Капитан чётко дал понять, что решения о Троекуровой, о её «преступлении и наказании», принимают вышестоящие чины, и капитан, подозреваю, что и майор Нилов (даже так!), лишь выполняют приказы.
Я смотрю на вентилятор, который мерно совершает свои круги в коробке наверху. На решётке, в воздушном потоке, плясали цветные шуршащие ленты. Кто-то из курсантов, имеющих много свободного времени, совсем как я сейчас, не поленился добраться до решётки и прицепить ленты. Вопрос: откуда у проштрафившегося курсанта была такая красотень? Ленты были разной длинны, блестели, словно цветная мишура на новогодней ёлке.
Я вспомнил, как в детстве мы с отцом так же клеили ленты на вентилятор в доме. Мне было лет пять. В жаркую погоду открыты были двери и окна, и на полную катушку работали вентиляторы.
Отец сажал меня на плечи, подавал мне ленты и давал чёткие указания, как приклеить ленты, чтобы они держались крепче. А я дрожащими пальцами привязывал их к решётке. Делали мы всё это втайне от мамы, которая страшно возмущалась таким поведением, и таким «украшением» семейного дома. Странно и удивительно, что когда-то мы делали это с отцом. И мы смеялись над мамой, которая вспыхивала от возмущения, сердилась, шумела, высказывая претензии отцу. Она уходила, громко хлопнув отворённой дверью, а потом отец просил прощения за эту шалость, ласково обнимая маму. Интересно, как бы сейчас отреагировала мама на такие цветные ленты на решётке в «семейном доме»?
А что бы сказал отец?
Странно, почему я это вспомнил?
Надо мной, в потоке прохладного воздуха, создаваемого пропеллерами вентилятора, шуршат ленты. И мерное их столкновение друг с другом и шум вентилятора вгоняет меня в сон.