Гробовая тишина зависла над деревенской площадью. Заткнулись даже птицы. Болж с оторопью и детским непониманием в глазах, при своих полных девятнадцати годах, смотрел на Ютку с ненавистью.

— Ты ни черта не понимаешь! Ребенок, как ты, не может быть старейшиной деревни! – наконец крикнул он.

Ютка сплюнула в пыль.

— В пеленки сосунка. Остальные – за работу.

— Стой! Я тебе не сосунок! Ты! Ты не человек! – Болж кинулся вперед, но его перехватил Бонгос, легко удерживая парня на весу и что-то вкрадчиво и проникновенно на ухо бормоча.

Мужики медленно двинулись к западной дороге, что тянулась вдоль реки. Их путь лежал на Юго-Запад, мимо кожевни и мельницы, но не далеко. Буквально с пару километров.

— Бонгос, — остановилась Ютка.

— Что? – радом с ним рыдал Болж.

— Осторожней там. Будет совсем плохо – бегите.

— Само собой, старейшина, — кивнул глава охотников и взяв парня за шкирку мощно встряхнул. Тот припал на колено. Следом Бонгос отвесил парню тяжелого пинка, придавая ускорения в нужном направлении, и зашагал следом. Утро началось бодро.

Рядом с восьмеркой, что должна была отправиться вверх по течению реки, в сторону противоположную золотодобытчикам, стоял Такли и что-то им говорил. Ютка заслышала часть его слов:

— Ну все, парни, я в вас верю. Инструмент не ломать, порву, сами знаете. На тех пятерых я беду накликал, ибо нефиг. Так что поаккуратнее. А вы повнимательнее.