Он до боли сжимал голову руками, пытаясь собрать мозаику. Ничего не выходило. Перед глазами вертелся калейдоскоп: разные жертвы, темные переулки, огни, перерезанные горла, вспоротые животы. Что он упускал? Что?

Может он начал не оттуда? Может нужно понять кем ОН работает? Харальд снова начал перебирать в голове картинки с мест преступлений. «Резал профессионал. Края ровные, надрезы аккуратные. Кто же ты? Хирург? Мясник?» — мысли бились в его голове. Конечно он, Харальд, желал бы иметь дело с врачом. Так было бы интереснее. Но и вторую версию он не отметал.

О, как много бы он отдал чтобы понять предмет своих преследований. И все же Тин не мог найти ни единого общего знаменателя у всех данных. Он просто устал. Устал бродить по Лондону, устал думать и устал от одиночества. А еще от чертовых огней.

***

Он всегда безошибочно определял есть ли в людях огонь. Знал, чем горит каждый из них. И всегда выбирал себе светоч поярче.

Сегодня он как раз наткнулся на одну такую. От нее несло благовоспитанностью, духами и совершеннейшей наивностью. Скучнейший из образов. Джек, он любил называть себя Джеком, почти упустил ее из виду, но она обернулась и в ее глазах блеснуло что-то неуловимое, что-то сладостно-грешное. И он пошел за ней.

Они шли через весь Лондон: она. кланяясь на лево и на право, придерживая свою отвратительную шляпку на ветру, а он тихо и почти незаметно в своем черном плаще.