-Да, Эдди… — прошептала Мэри, держась за его ладонь. – Это так…Но что же Ричмонд?
-Я лишь только увидел его физиономию после вашей первой ночи, и все понял! – улыбнулся Эдди. – Он был счастлив. Так счастлив, как редко, кому доводится в этой жизни! И не потому, что везение его такое получить самый лучший в мире приз, хотя, ты достойна сильнейшего обожания, Ли. А потому, что этот человек… Ричмонд знал, чего он хотел, он ждал этого долго и упорно, уверенный, что ты – его жизнь. Не талант его, не возможности, не группа, а ты, Ли! И пока была ты, он сиял такой звездой, что даже мне не удавалось. Жаль, длилось это недолго… Его талант не пропал, он продолжал писать свои песни, оттачивать мастерство, но мне порой думалось, что делает это он лишь… ради тебя, уверенный, что ты видишь его и гордишься им…Теперь можешь плакать, маленькая Ли Палмер. Плакать от счастья. Потому что, Ричмонд с тобой и никуда не денется. Потому что, ты его любишь больше этой жизни и просто взрываешься от этой любви каждый раз, когда он смотрит на тебя, когда обнимает тебя, и ты чувствуешь его поцелуй. Потому что, я тоже с тобой, хотя… делать мне больше нечего, можно подумать!
И тут Эдди расхохотался, глядя на то, какой обескураженной выглядела Мэри после его выпада. А она поглядела на него пару секунд вот так, а потом тоже рассмеялась.
-Ну, теперь идем, все-таки?
Эдди дернул ее за руку, и они пошли по длинным коридорам и лестницам, галереям и проходным комнатам, и этому всему, казалось, и конца нет. И всюду такая красота, такое разнообразие убранства, что Мэри молчала, пораженная, не замечая даже, что гостей и след простыл, а музыка стихла, и они идут в полной тишине, слыша лишь звук собственных шагов.
