-Тогда почему же ты так злишься? – снова попробовал я. – Ну, раз ты ее не любишь!
Ричмонд Толларк посмотрел на меня долгим взглядом, вышвырнул щелчком окурок в окно машины на дорогу и ответил:
-Это просто гордость мужчины, над которым посмеялись, Кайл. Когда-нибудь ты это поймешь. А еще… еще мне стыдно. Стыдно размениваться на мелочи, стыдно лгать самому себе, стыдно пытаться устроить семейную жизнь лишь из соображений здравого смысла… Скажи мне, ты нуждаешься в ком-то, кто смог бы заменить тебе мать?
-Я нуждаюсь в матери, папа, — ответил я тогда. – Но не в ком-то, кто смог бы ее заменить. И ты… ты, наверное, тоже…
Отец пораженно глянул на меня, а потом улыбнулся.
-Ладно, парень, я рад, что ты – мой сын! Значит, я больше не стану делать глупостей, а ты закроешь глаза на некоторые необходимости моей жизни, которые не будут иметь никакого значения. Ладно?
И мы ударили по рукам… То не была ревность, Мэри. То была лишь злость. На нее, которая не могла сказать ему открыто, что он больше не нужен ей, или, что еще хуже – готовая обманывать его с некоей целью… Деньги, положение подруги «звезды» — неважно! Злость на себя, идущего на поводу у одиночества, предающего память моей мамы. Но думаю, больше всего, то была страшная, черная, необоримая злость на жизнь, которая отняла у него Мэри Ли Палмер.
-Что ж… — прошептала Мэри, сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле, и слеза стремительно, неудержимо скатилась по ее щеке, — …тогда…Ричмонд Толларк никогда не простит мне моего сходства с ней…