Последним мартовским вечером я возвращался домой, погруженный в свои мысли, не замечая никого вокруг. Настроение было подпорчено визитом одного из каирских специалистов в области письменности, который очень грубо отозвался о моей последней монографии, где исследовалось развитие иероглифики третьей и четвертой династий на основе заупокойных текстов мастаб и сохранившихся стел. Да, это был тот самый эксперт по иероглифам Древнего царства, с кем я очень сильно поругался в стенах музея в девятнадцать лет. Все эти годы он «жаждал мести» и терпеливо ждал своего часа, поэтому не упустил шанса показать себя во всем научном величии. В отличие от других ученых, я никогда не опирался на труды «забронзовевших» профессоров, а делал самостоятельные выводы, что и послужило основанием для ответного беспринципного нападения на мою работу. Но это была такая мелочь по сравнению с душевными переживаниями.

Открыв дверь в квартиру, услышал шаги на лестнице и невольно обернулся. Тяжело дыша, наверх поднимался пожилой мужчина в светлом смокинге и с красной феской на голове. 

– Вы профессор Сахемхет Аджари? – спросил он на арабском со знакомым каирским акцентом. 

– Да, это я, – ответил на том же языке. 

– Распишитесь в получении, – посыльный протянул конверт и планшет с ручкой. 

Поставив нехитрую закорючку в графе, вернул ему документы. 

– Благодарю, – мужчина вежливо поклонился и направился по лестнице вниз, оставляя меня с почтой в руках.