Автомобиль остановился у недавно построенного на окраине города многоэтажного здания, украшенного светящимся красным крестом. Шофер вышел, открыл дверь и попросил следовать за ним. Мы шли по светлым коридорам клиники, стараясь не преграждать дорогу спешившему медицинскому персоналу. Мужчина распахнул дверь палаты и прошептал:

– Он Вас ждет. Только недолго. Врачи запретили посетителей. 

– Хорошо. Спасибо, – без промедления вошел внутрь. 

Я ожидал увидеть на больничной койке кого угодно, но только не доктора Хавасса в таком тяжелом состоянии. Он всегда был таким бодрым и крепким, что, казалось, в одиночку мог раскопать гробницу Рамсеса Второго в Долине царей. Сейчас же предо мной лежал истощенный старик, опутанный проводами датчиков и прозрачными нитями капельниц. Его глаза были закрыты, пальцы рук непроизвольно вздрагивали, словно что-то писали на больничной простыне. Старую неприязнь к этому человеку вытеснило сострадание, так сдавившее грудь, что стало тяжело дышать. 

– Ты приехал, – прошептал Захия, не открывая глаз. – Садись рядом, хочу посмотреть на тебя живого, устал любоваться фотографиями в научных изданиях. 

Присев на край больничной койки, я взял доктора за руку. 

– Все такой же молодой… – он открыл глаза и пристально посмотрел на меня. – Видишь, чего ты добился вдали от дома? Ученая степень, признание в научном обществе, работа в лучшем музее мира. А кем был бы здесь? Полевым археологом или смотрителем… Она была камнем, тянувшим тебя на дно, только этого никто не замечал, кроме меня. Никто не видел скрытый внутри маленького мальчика огромный научный потенциал. Но я знал!