Допив чай и дождавшись, когда Сахемхет поест, я взял ручку, бумагу, сел рядом и приготовился писать.

– Пожалуйста, не перебивай меня… – попросил юноша. – Все вопросы потом.

– Хорошо. Я готов.

Он закрыл глаза, помолчал, собираясь с мыслями, и медленно начал свой рассказ, чтобы я успевал за ним:

«Все, что ваши историки говорят о Древнем царстве, в большинстве своем является заблуждением. Эпоха пирамид, эпоха обожествленных великих царей-строителей, эксплуатировавших ради бессмертия и славы тысячи простых людей… Да, великих царей, но воителей. Если бы мой дед, прадед, прапрадед стоили пирамиды на плато, я бы видел эти сооружения во всем великолепии, а не в таком же плачевном состоянии, как сейчас. Хуфу искал потайные комнаты, пытался реставрировать эти рукотворные горы блоками, валявшимися у подножья, как делаете вы, даже покрасил самую большую в темно-красный цвет, ибо покрыть облицовкой заново оказалось невыполнимой задачей. Он был так восхищен ими, что построил рядом для себя и семьи три скромные пирамидки из упавших вниз камней. Великая честь для смертного человека, пусть и царя. Хафра продолжил дело отца и потратил немало времени и средств на ремонт средней пирамиды. Веком раньше, Джесеру хотел возвести такое же величественное сооружение, как на плато, даже выбрал место с уже готовой древней шахтой и остатками стены по периметру, но деревянные леса не выдерживали людей и камни без дополнительной опоры. Оттуда и такая странная форма. Я читал об этом в храмовой библиотеке. Проще говоря, он ввел моду на ступенчатые гробницы из мелкого известняка на глиняном растворе, которые строили цари Древнего царства. Знатные или богатые предпочитали менее затратные семейные усыпальницы – мастабы.