– Кто в нем? – я, раскинув руки, загородил проход. – Правду!

– Моя мама… – дрожащим голосом ответил Сахемхет, стирая рукавом навернувшиеся на глаза слезы. – Ты знал ее как Стефанию…

– Не может быть! Открой!

Кто угодно, только не она! Моя Стефания! Руки отказывались слушаться, как и ноги. Египтянин сдвинул крышку. Передо мной лежала аккуратно запеленатая мумия, источая головокружащий аромат масел и благовоний.

– Это Стефания, – еще раз повторил Сахемхет. – Я не лгу…

Ноги подкосились, и я, как мешок, повалился на землю рядом с музейной каталкой. Послышалось невнятное бормотание и скрип колесиков. Сахемхет отвез гроб в запасник и вернулся уже с другой каталкой за мной. Я, конечно, не экспонат, чтобы меня так бережно возить, но в данном случае никто из нас двоих лучшего варианта и не нашел бы.

Юноша устроил меня поудобнее на диване, хотя сам еле держался на ногах, подошел к столу, налил воды и залпом выпил весь стакан.

– Есть хочешь? – спросил, понимая, что он, скорее всего, достаточно долго нормально не питался. 

– Потом… Ты подождешь до утра мой рассказ? – пошатнувшись, ответил Аджари вопросом на вопрос.

– Да, – насколько мог удобно устроился на диване, освобождая место рядом с собой. – Несколько часов, дней или даже месяцев ничего не смогут изменить. Поспи…

Сахемхет лег рядом, положил голову на мои колени. Я укрыл его плечи свободным концом пледа, обнял рукой и, закрыв глаза, вслушивался в тяжелое дыхание египтянина. Не хотел думать о том, что могло произойти с археологами, как умерла Стефания. Только он знал правду – я лишь мог строить догадки. Под такие мысли не заметил, как и сам заснул.