– Нет! Он жив! – закричала Стефания и заметалась по лаборатории в поисках аптечки. – Мне ли не знать, как выглядят тысячелетние мертвые! К тому же, все украшения не являются погребальными. И где амулеты? Почему в гробнице нет вещей для мертвеца? Говорю тебе: он жив! 

Я воспользовался старыми связями в городской больнице. Через десять минут в дверях появилась реанимационная бригада во главе с Искандером Икрамом – врачом-кардиологом и по совместительству моим лучшим другом.

– Где пациент? – изрек он по привычке и беспокойным взглядом оглядел помещение.

– Вот, на каталке, – указал я жестом.

– Джон, ты издеваешься? – на лице Икрама появилось разочарование, в голосе зазвучали ноты нескрываемого гнева. – Думал, что у тебя снова проблемы с сердцем. Боялся не успеть. А тут налицо помутнение рассудка, потому что ты вызываешь скорую, чтобы воскресить мертвеца!

– Он жив! – набросилась на врача Стефи. – Это сон, глубокий, как смерть… Заставьте его сердце биться!

– Для Вашего успокоения, что он мертв, и ради нашей дружбы, Джон, я потрачу на реанимацию полчаса и ни минутой больше. Готовьте оборудование!

Медики обступили мальчика, раскрыли чемоданы. Я сел в угол на стул, чтобы никому не мешать. Быть сосланным «саккарским профессором» за дверь мне не очень хотелось – хватило двух дней сидения на отвале. Помещение наполнил монотонный звук датчика сердцебиения. Искандер отдавал команды «Инъекцию адреналина!», «Разряд!», «Кислород!», «Ставьте капельницу!» Все, что здесь происходило, кроме, как безумием, нельзя было назвать.