Джерри шел по ночному городу, кутаясь в шарф. Было столько мыслей в голове, но все они куда-то исчезли. Было пусто. Холодно. Одиноко.
— Эй, девчонка! — послышался сзади пьяный голос. — Постой, красотка!
Джерри не обернулся. Кто-то схватил его за плечо и швырнул об стену.
— Да это пацан!
— Так и что? Он так похож на девчонку, что я и от пацана не откажусь! Эмо какое-то, — пьяные заржали. Один из них повернул Джерри лицом к стене.
— Эй, ты! — послышался сзади голос Эндре. — Вы оба сейчас будете трупами, плавающими в Темзе!
Пьяницы пустились бежать, вмиг протрезвев. Эндре прижал Джерри к стене.
— Только я имею право делать с тобой это, — прошептал он.
— Убери лапы! Ты не имеешь никаких прав на меня. И хватит об этом.
— Хватит дурачиться, идем домой, здесь небезопасно.
— Никуда я с тобой не пойду! — сказал Джерри.
— Пойдешь! — Эндре схватил его за руку и потащил насильно.
— Я буду кричать. Помогите! На помощь! Этот человек совращает несовершеннолетних!
Эндре закрыл ему рот вначале ладонью, а потом поцелуем.
— Да, совращает. И ему нравится это. Я люблю тебя…
— Толку от твоей любви. Путые слова. Ты готов навсегда отказаться от меня, вот и вся твоя любовь…
— Джерри… Упрямый мальчишка, как еще объяснить тебе…
— Не надо тут ничего объяснять…
— Ну пошли домой…
— Тут у меня нет дома. Но скоро я вернусь в свой родной дом. Навсегда…
— Джерри, — Эндре обнял его, но мальчик оставался холоден.
— Трус! — с обидой посмотрел на него Джерри. — Если бы ты действительно хотел быть со мной, ты бы все преодолел, но ты сдаешься… — он пошел вперед. Эндре остановил его, схватив за руку:
— Мы идем домой и точка!
— Сейчас я буду кричать, что ты насилуешь несовершеннолетних!
— Кричи! — усмехнулся Эндре. — Твой крик будет мышиным писком, его никто не услышит. Потому, что я так хочу! Мы немедленно едем домой, ловим такси!
Джерри знал, что кричать бесполезно. Эндре обворожит кого угодно и люди останутся глухими. Он мрачно сидел на заднем сидении такси.
Эндре тащил его к дому. Джерри молча освободился от его руки. На столе лежал билет на самолет. Увидев его, Джерри отвернулся к стене, чтобы кузен не видел, как слезы градом катятся по его лицу.
— Джерри!
— Что? — тихо спросил мальчик, вытирая слезы. Эндре взял билет и разорвал его на мелкие клочки.
— Ты никуда не поедешь. Я никуда тебя не отпущу.
— Не поеду? — все еще не веря, спросил Джерри. Он бросился кузену на шею.
— Я понял, что никуда не смогу отпустить тебя. Знаешь, я купил газовый баллончик. Он всегда будет стоять под кроватью. Если я снова буду не в себе, ты воспользуешься им и сможешь убежать.
— Гений.
— А теперь я потащу тебя в спальню, даже, если ты будешь сопротивляться. Это еще больше будет возбуждать меня.
— Извращенец.
В полумраке спальни с огромной кроватью, освещаемой лишь слабым светом ночника, Эндре поспешно снимал одежду с Джерри. Он повалил его на кровать, стаскивал с себя футболку.
— Я просто не могу тебя потерять, — прошептал Эндре. — Потому, что очень сильно люблю… Ты нужен мне. Я никуда тебя не отпущу. Ты — мой.
Джерри глубоко вздохнул и закрыл глаза. Эндре пригвоздил руки мальчика к постели мертвой хваткой и медленно целовал его грудь, опускаясь все ниже и ниже.
— Эндре… — прошептал Джерри. — Я так люблю тебя… — его тело светилось при свете луны, как слоновая кость. На нем разметавшиеся волосы Эндре казались еще чернее. Его объятия и поцелуи были такими страстными и жаркими, что иногда Джерри казалось, что он задыхается. Они были единым целым. У них было одно на двоих дыхание. Наконец, устав, Эндре погрузился в сон, а Джерри не спалось. Он не мог отойти от стресса, от мысли, что мог навсегда потерять Эндре, никогда его больше не увидеть. Мальчик подошел к окну, посмотрел на огни большого города. Он сел на краешек кровати, разглядывая Эндре, освещенного лунным светом. Джерри смотрел на его обнаженное тело, смущаясь. Почему мне всегда мало его? Почему мне хочется быть с ним, дышать с ним в такт? Раствориться в нем, быть каждой его частичкой?
Джерри подумал, что они не смогут быть счастливы, пока с Эндре творится такое… Мальчик встал на колени и, посмотрев на бледный мерцающий лунный свет, прошептал:
— Господи, пусть я не стал священником и не смог посвятить жизнь служению тебе, но я умоляю тебя, помоги этой несчастной душе! Пусть я грешен и делю свою кровать с мужчиной… Но в чем я грешен? В том, что люблю? Ведь душа не имеет пола и разве наша вина в том, что мы любим кого-то? Я грешен лишь в том, что я люблю… И на все готов ради этого человека. Разве искренняя любовь, готовая на любые жертвы, есть грех? Тогда я самый великий грешник! Но, не смотря на это… Господи, умоляю тебя, спаси этого человека! Он очень много страдал и заслуживает покоя и умиротворения. И, если на то твоя воля, я готов принести свою самую большую жертву — навсегда отказаться от него, если ты избавишь его от влияния темных сил… И пусть мое сердце разорвется от боли вдали от него, но я буду счастлив от мысли, что с ним все будет хорошо…
Так шептал Джерри, смиренно сложив руки перед собой, пока его не сморил сон.