— Да нет, какой белогорец! — сквозь слезы гневно воскликнул разбойник. — Это был жрец карисутэ!

Жрец Всесветлого и Каэрэ
Миоци всегда с неприятным чувством приближался к тюрьме, находившейся между рынком и храмом Уурта. Он уже стал утомляться от городской жизни и с каждым днем все больше и больше жалел, что не смог остаться в Белых горах.

«Только из-за Сашиа…» — подумал он, глядя на огромные черные стены храма Темноогненного бога. Оттуда доносился крепкий, тяжелый запах сжигаемых целиком туш заколотых в жертву животных — коней, баранов, мулов, коз….

Миоци придержал поводья своего заволновавшегося вороного иноходца и повернул к тюрьме по выложенной камнями дороге.

 Стражники – это были сокуны, воины Уурта Темноогненного, в черных плащах с темно-красным кругом в середине —  почтительно поклонились. Начальник стражи повел его бесконечными лестничными переходами, мимо зловонных ям, из которых доносились стоны и мольбы.

— Это — должники храма Уурта, — заметил провожатый белогорца. — Нам дальше, мкэ ли-шо-Миоци. Все, кто заходит сюда, говорят, что здесь скверно пахнет…Вот уж не знаю, запах как запах. А над моими ребятами даже торговки на рынке смеются — говорят, что когда они мимо проходят, за ними рой мух летит… Может, и так…Вам не дурно, мкэ ли-шо?

Но Миоци уже справился с приступом тошноты и сказал:

— Где я могу допросить этого раба… непочитателя Темноогненного?