– Я вот спросил у старшины, – продолжал Р., – единственные ли это сборы? Так он мне ответил, что после нас, на следующий же день прибудут другие! Думаю, может, еще разок сюда приехать.  

– Перегрелся на солнце, что ли, – недоумевал К., когда Р. вышел из-за стола.  

– М, совсем тронулся, – добавил С., – я сомневаюсь, что здесь найдется хотя бы пять человек, готовых здесь прожить еще пять дней.  

– Один только что был здесь, – усмехнулся К.  

После обеда, да и после завтра и ужина, мы мыли посуду, кто-то бежал по нужде. Таких приходилось ждать, т. к. без них нельзя было идти в палатку, чтобы оставить посуду.  

– Я со всей этой беготней даже посрать не могу нормально, – сказал К., – еще эти биотуалеты в говне измазаны.  

– Ты хотя бы срешь, а я уже третий день не могу, – сказал Б.  

— Это уже запор, – сказал я, хоть и не признавался, что тоже не мог сходить в биотуалете. Обмен веществ происходит быстро, когда ты находишься в покое – лежишь, не занимаешься какой-то физической работой. Но стоит тебе бегать, двигаться все время на протяжении трех дней, уплетать еду, а потом снова двигаться без передыха, и ты уже не думаешь о туалете, ты вообще стараешься не думать.  

– Запор? – Б. произнес это так, будто никогда не слышал этого слова.  

– Ну, когда ты не можешь сходить по нужде уже двадцать четыре часа, то, считай, у тебя запор. Но я без понятия, может, у тебя просто еда не усваивается из-за движения.