Д. кивал моим словам, была в них доля, а может, вся правда. Я знал, что у него были мысли насчет этого тоже, но он решил их не высказывать. Изречения по поводу таких вещей, как религия, политика, армия и всего такого прочего, – высказывались им в определенный момент беседы, когда он, Д., уже разговорился, уловил темп разговора.  

***  

Примерно в десять часов, нас подняли на ноги, отправили на взлетную площадку. Мы промаршировали два круга и отправились маршем в лагерь. Там уже стояла толпа взрослых, родителей. Мы промаршировали, как можно было промаршировать по неровной траве, заросшей травой. Выстроившись в три ряда, вся рота принялась слушать речь прапорщика. Мы, мол, стали мужчинами, говорил он, и тому подобное, но я чувствовал себя выжатым за эти дни, и только сейчас ощущал, как во мне появляются силы, силы бежать отсюда со всех ног, прямиком домой.  

Тем, кто совершил прыжок, выдали удостоверение и значок. Это был единственный значок, который я получил. Прицепив его к рюкзаку, я направился к выходу из лагеря. М. вместе с Б. и А. уехали с родителями. Все остальные из нашей компании шли пешком к автобусной остановке. Мы молчали всю дорогу, смотрели в окна, на город, в котором не были, по ощущениям, целую вечность. Жизнь кипела, словно кровь по артериям и венам. Люди сновали туда-сюда, машины спешили проскочить на зеленый сигнал светофора. Все вроде такое обычное, но уже непривычное.