– Бегом… марш!  

Мы медленно побежали за старшиной. Лысый солдат бежал сбоку от нас. Когда мы выбрались из лагеря, старшина приказал бежать изо всех сил. В этом я преуспел – разогнался настолько, будто у меня был план: оторваться как можно дальше от роты, скрыться за ближайшими кустарниками и бежать, пока не окажусь за территорией аэроклуба. Я почему-то сомневался, что меня хватятся. В любой шумной компании, в любой движухе я был душой, т. е. молчал. Такого, как я, вы увидите лишь в самом начале, а позже забудете.  

Пробежав триста метров, мы остановились.  

– Кому надо отлить, отливайте, – сказал старшина.  

Дюжина парней пошла в кусты, остальные ждали на месте, терли себя, чтобы согреться. Солнце слабо показывалось за листвой деревьев. В траве трещали сверчки. Природа просыпалась, короче говоря. Я не был скуп на описание природы, не видел в этом необходимости, т. к. любой образованный человек может представить себе утро вне города.  

Когда последние мочевые пузыри были опорожнены, мы снова выстроились в колонну по два человека. На этот раз бежали медленно, невыносимо медленно. Пробегая по взлетной полосе, старшина крикнул:  

– Стоять! Упор лежа принять! Пятнадцать отжиманий начинай.  

Нормально ли это, или же нет, но я не чувствовал усталости после того, как отжался. В голове лишь одна мысль: тепло. Я чувствовал, как по моему телу расходится слабое тепло, но этого было мало, нужно одеться, выпить чего-нибудь горячего, чтобы прийти в себя. Проснуться – я уже проснулся, когда вышел на улицу, на холодрыгу.