Солнце медленно поднималось с востока, а с улицы уже кто-то кричал знакомым басом, выговаривая слова через «э».  

– Рота, подъем!  

Тут-то мы все встали с кроватей. Я удивился, когда нам приказали раздеться до пояса. Я снял с себя верхнюю одежду, и когда начал надевать кроссовки, увидел Д. Он посинел, дрожал, как осенний лист на ветру. Д. натягивал на себя штаны и носки.  

– Живой? – спросил я.  

– Лежали бы еще полчаса, я бы сдох, – ответил Д. и спрыгнул с кровати.  

Мы вышли на улицу, построились. Какое-то время меня пробирала дрожь от холода, но с каждой минутой теплоотдача становилась сильнее. Я бы все отдал, лишь бы получить кружку горячего чая. Я не пил кофе, но зато пил чай все время. На сборах, в эти пять дней, я не пил ничего, кроме воды и компота в столовке.  

Худощавые, подкаченные парни стояли вровень, ожидая приказов. Гусиная кожа выступала на руках, спине.  

– Налево! – Мы повернули в нужную сторону. – Бегом!.. Что это такое?!  

Мы не понимали, что не так. Все, как обычно, – приготовились бежать, но что-то снова не так. Дисциплина в мелочах не для меня, хоть я и не собирался жаловаться, но в голове поливал матом всех этих военных.  

– Согнуть ноги в коленном суставе, наклониться вперед! – приказал старшина.  

Мы сделали как велели.  

– Отставить! Еще раз.  

Снова.  

– Еще раз, вашу мать! Синхронно, мля!  

Синхронно, стадом, впритык к затылку впередистоящего.