Они  вели  наблюдение  за  машинами  и  их  переговорами. И следили  за  их  премещеинем  среди  завалов  камней  и  железа  в  приборы  и  прицелы  своих  автоматов  и  винтовок.  Они  считывали  переговоры  машин  друг  с другом. Выставив  спецальный  прибор  и  делая  шифрованную  запись, которую  надо  было  доставить  в  штаб  повстанческого  подразделения, в свою  лабораторию  и  лично  самому  Джону  Коннору.  

— Уходим – произнес, поворачиваясь  медленно  и  тихо  среди   нагромождения  сваленных, как  попало  кучами  камней своим  подчиненным  в  отделении  товарищам. И  они, шестеро  человек  из  целой  разведгруппы  особого  подоразделения  техкома  Джона  Коннора  DN36416,  стали  уходить. Скрытно  и  пригнувшись  вниз  глубже, нырнув  друг  за  другом   под  разрушенный  и  стоящий  громадой  развороченного  взрывом  ручной  самодельной  повстанчекой  термомины  и  уже   давно  мертвый  НК-танк.

  Где  ползком  по  самим  камням, где  перебежками, они   все  же  достигли  одного  из  своих  подвальных  в  земле  укрытий.   

  Пройдя  по  узкому  присыпанному  обломками  камней  и полузасыпанному  пеплом  и  бетонной  пылью  коридору  вниз  еще  глубже, уходя  практически  в  глубину  самой  земли, они  нырнули  в  то, что  осталось  от  когда-то  городского  метрополитена.

  Тут  когда-то  этажами  друг  над  другом  носились  по  всему  городу  под  землей  поезда  с  людьми, но  теперь  здесь  было  то  же, что  и  наверху. Свалка  металлического  мусора  и  вагонов. Навсегда  оставшихся  здесь  и  замерших  навечно  в  этих  полутемных, а  порой  и  совсем  темных  и  сырых, пропахших  гнилью  и  плесенью  местах.