-Я не смогу так больше! – срывающимся голосом произнес Кенджи после очередного моего поцелуя на прощание. – Я не вынесу!
Я немедленно похолодела от ужаса, и он увидел его в моих глазах.
-Нигаи! Даже не смейте!! Вы могли подумать, что я уйду от вас?!
И он прижал мою голову к своей груди.
-Я достаточно пропустил выходных, когда мог бы сделать то, что обещал! Но пока моя группа отдыхала под вашим руководством, я занимался другими делами – натура для эпизодов, дела авиакомпании… Но завтра я найду время и мы съездим кое-куда. Вы не против?
-Вы хотите рассказать мне то, что обещали? – осторожно спросила я.
-Не стесняйтесь своего интереса, Нигаи!.. Я устал спать без вас, я не могу больше смотреть, как все мои люди заглядываются на вас и не чувствовать, что вы по-настоящему принадлежите мне. Только мне, Нигаи!
-Выходит, ревность не чужда даже вам?! – улыбнулась я, погладив его по щеке.
-Как вас понимать?! Вы считаете, что я настолько самоуверен, что даже мысли не допускаю о том, что кто-то может оказаться для вас дороже, интереснее, что я не боюсь вас потерять?
-Вы – настоящий самурай, Кенджи! А мне казалось, для них чужды излишние страсти.
Я продолжала улыбаться, давая понять, что я все еще шучу.
-Самурай не тот, кто ничего не чувствует, а тот, кто умеет это скрывать, кто помнит, прежде всего, о своем долге, о чести своей, которая и есть гарант выполнения долга даже ценою жизни, ценою любви к ближним… Я не считаю себя настоящим самураем, хотя и изображал их, надеюсь, достаточно достоверно. Я даже не говорю о том, что стать самураем – это большая честь, это определенные правила и так далее. Просто все гораздо глубже, если говорить о внутреннем ощущении себя самураем… Но я понимаю, почему вы так сказали, Нигаи. Неужели я произвожу впечатление сурового воина, лишенного теплых чувств??
