— Ну, так снеси, чего ты ждёшь? — сквозь зубы протянул младший, вызывающе усмехнувшись Архангелу в лицо. Тот побагровел и дёрнулся, но тут вмешался Белл.

— Гин, перестань! — тихо попросил он брата, с мольбой взглянув ему в глаза. — Что с тобой такое?

Нигар хотел было возразить, но увидев в глазах Белла неизмеримую боль и обречённость, опустил голову и замолчал.

Белл-Ориэль выпрямился, и глядя прямо перед собой, распустил крылья.

Нигар всё ещё медлил. Было заметно, как в нём борются противоречивые чувства. Фиалковые глаза мрачно полыхали неприкрытым огнём ненависти и упрямства, но, взглянув ещё раз на брата, парень нехотя сдался. Угрожающее шипение перешло в рычание, едва его крыльев коснулась холодная сталь. Заточенная с обоих концов скоба впилась в тонкие переборки белоснежных крыльев, и, пронзив их, защёлкнулась с металлическим звоном. Чуть поодаль закрепили другую скобу, а потом и третью, намертво сцепив крылья друг с другом, и заставляя пленников, перекоситься и застонать от ослепительной боли. По их белоснежным, окружённым чистым голубоватым сияниям перьям заструились ручейки крови и закапали на скалу, окрашивая холодные камни в ярко-алый цвет.

Не смотря на то, что Нигар был готов к боли, из-за нестерпимых мук в его глазах потемнело, мир померк, от безмолвного крика перехватило дыхание. Сжав кулаки и стиснув зубы, парень изо всех сил старался удержаться, чтобы не закричать и не начать кататься по земле, чтобы сбросить чудовищные оковы и прекратить мучения.