— Я ведь сказал тебе, Белл — им не было места рядом с нами! — наконец, мрачно отчеканил он, тут же растеряв всю свою доброжелательность. — Твоя дочь мертва. Так же, как и Аврора!
Белл отпрянул, как от удара. Потом провёл дрожащей рукой по лицу, и покачнулся.
— Нет… — прошептал он, замотав головой и попятившись. — Это неправда!.. Ты лжёшь мне, Гин!.. Это неправда!!!.. Нет!!!
Белл сглотнул, ощущая, как в эту минуту, вместе с утраченной надеждой из него уходит жизнь. Как умирают последние чувства, как сменяет их пустота, погружая сознание в непроглядную мглу. Как леденеет в груди, и душу заполняет холод, покрывая сердце коркой вечного льда. Он побелел, как мертвец, и казалось, ещё секунда, и Белл просто свалится бездыханным у ног брата. Фиалковые глаза потускнели, губы посинели и, забыв, как дышать, ангел стал задыхаться. Судорожно хватаясь за шершавую каменную стену ослабевшими пальцами, он сполз по ней на пол, и, согнувшись, схватился за голову, завыв, точно зверь. Потом вдруг смолк, разом оцепенев, и долго сидел неподвижно, убрав ладони с лица, на котором застыли слёзы, а мёртвые глаза глядели куда-то прямо перед собой.
Нигар смотрел на брата и не шевелился. Он чувствовал боль Белла, видел, как того раздирает отчаяние, но не пытался помочь. Не торопился, как когда-то в детстве, разделить его страдания, утешить, уверить в том, что всё будет хорошо. Нет, сейчас младший думал о том, что опять ошибся, решив, что за прошедшие месяцы Белл успел пережить потерю и смириться с тем, что дороже брата у него на этом свете нет никого. И не будет никогда…