Осознание того что сказанные мной слова, которые Орлов безусловно в какой-то мере заслуживал, прозвучали слишком жестко пришло ко мне намного позже и то на короткий миг. В котором я на еще более короткое мгновение ощутил легкое сожаление и успел удивиться тому факту, что с самого утра я веду себя не как обычно, а мягко говоря, как-то не “по-человечески”. Очередные перемены, что я ощутил в себе, непонятно, как и почему произошедшие, меня немного насторожили но, немного поразмышляв, я не увидел в них ничего предосудительного. От чего следовало бы отказаться. Наоборот, меня они устраивали, так как подобное состояние я постоянно испытывал когда, создавая нейросвязь с Девятой, сливаясь с ней в едином сознании, лишённом переживаний и малополезных для машины человеческих эмоций. Но при всем при этом я все еще оставался человеком и нисколько не ощущал себя отчуждённым от своих братьев и сестер.

Какими бы жестокими не были мои слова для Орлова, вопрос с ротацией был решен за считанные минуты и приказ командирам первой и второй рот тут же был незамедлительно отправлен, вместе с распоряжением к вечеру составит поименный график прохождения медицинского осмотра после каждой смены. Разумеется, исходя из возникшей на данный момент ситуации и объявленной ‘’ красной угрозе” для перемещения личного состава были предприняты дополнительными меры безопасности — что вызвало ряд трудностей. Но коль это долгожданное для наших ребят решение уже было принято, то и откладывать его выполнения ни я, ни Орлов не стали – понадеявшись, что если при побеге Барин так никого и не поранил, то и сейчас нападать на наших людей он тоже без причины не станет.