Приехав домой, я, наконец, дал волю своим чувствам. Это было похоже на нервный срыв. Первым делом я взял на кухне бутылку водки и сделал несколько жадных глотков прямо из горла. Затем прямо в одежде отправился в душ и включил на максимум холодную воду. Я плакал и пил. Снова плакал и снова пил. Иногда меня накрывала бессильная ярость, и я изо всех сил бил кулаком в прочную бетонную стену. Что со мной происходит? В какое чудовище я превратился? На моих руках уже столько смертей и крови. И, похоже, что это ещё не конец. Проклятый старик не оставит меня в покое. Я снова почувствовал себя лишь маленьким и жалким мотыльком, застрявшим в его паутине. А когда я пытаюсь вырваться, то вязну в ней всё сильнее и сильнее.               

 В тот вечер я напился в хлам впервые за последние месяцы. Отрубился прямо в душевой комнате, в мокрой одежде и в обнимку с пустой бутылкой. Всю ночь мне снились жуткие обрывистые кошмары. В воспалённом сознании мелькали лица: Соломона Гофмана, мёртвой жены Полины Наливайко, Горыныча с двумя телохранителями, а также Бурого, Гоблина, Пухлого, Пашки Пылина и даже самого себя.

 Проснулся я в пять часов утра на холодном кафельном полу. Минут двадцать я просто дрожал от холода и смотрел в потолок. Потом, наконец, заставил себя подняться, переодеться в сухую одежду и выпить кофе. Начинался новый день. Я должен срочно привести себя в порядок. Я совсем забыл, что сегодня у меня первый день съёмок для одного дорогого и дурацкого теле шоу.