-Что?.. Он… Он так вам сказал обо мне?!.. Это… все?? – мое сердце сжалось, точно, пронзило его разрядом в десять тысяч. Я задохнулась, и слезы хлынули, наконец, из моих глаз. Увещевания же типа – не станет же он всем подряд рассказывать о вашей странной и удивительной близости! – не имели бы сейчас никакой силы. Пустой звук!
-А что еще? – я едва услышала голос Брэндана. – Да что там с вами творится?? Мишель! Я расстроил вас чем-то?.. Вы… вы ждали чего-то другого, каких-то других отзывов от Хадсона о вас? Боюсь, мисс Уотсон, что даже если бы ему и было что сказать помимо уже сказанного, он промолчал бы. Если, конечно, я правильно понял вас… Он, как бы это правильно выразиться, вещь в себе, что ли. Мы давние друзья с ним и я выслушал от него немало откровений за все эти годы, но далеко не все выносилось на свет божий и не мне судить его за это… Однако же, теперь меня интересует другой вопрос. И простите меня за него заранее, Мишель!
-Какой же? – всхлипнула я, уже догадываясь, какую яму я сама себе вырыла.
-Что вам до отношения к вам Хадсона, если вас так интересует Ричард?
-Да какая вам всем разница?! – разрыдалась я. – Господи, простите, Брэндан!! Простите меня!
Он вздохнул.
-Того не стоит, мисс Уотсон… Это мне, действительно, не следовало лезть к вам с подобным вопросом. Это некорректно.
-Это безжалостно! – вырвалось у меня. – Но ведь вы ничего не знаете. Вы НИЧЕГО не знаете, Брэндан! Значит, и обижаться на вас у меня нет никакого права.