Поем оду шее, ухоженной для мантии насилья.
Энсенада — мертвая печать,
Песье распятье.
Призраки солнца мертвой тишины.
Остановите машину.
Дождь. Ночь. Ощути…

— Ты все стихи читаешь, поэт! — говорил Безродный. — А я спать собрался. Костер уже потух, жрать нечего. Спокойной ночи! — он мгновенно захрапел.
— Призрак! — позвал кто-то. — Ты здесь?
«Видение. Меня начинают преследовать голоса». Он смотрел сквозь дым от затухшего костра. За этой дымовой занавеской он увидел черты знакомого лица.
«Я сумасшедший», — он засмеялся самому себе.
— Призрак, я знаю, что ты здесь!
— Фео…
Она подощла к нему, нагнувшись, чтобы пролезть под мост. Она — настоящая, та, которая не могла быть похожей ни на кого…
— Для чего ты пришла? — спросил Призрак.
— Вернешься домой? Тебе тут холодно и одиноко!
— У меня нет дома.
— Ко мне домой, — вынужденно поправила Фео.
— Не стоит.
— Я… Честно говоря, пришла извиниться. Я… не имела права говорить тебе такое. Знаешь, я сама столько раз говорила о вечном, о том, что смерть для любви не преграда, но… Можно, я повторю тот поцелуй? — она медленно прикоснулась к нему губами, наслаждаясь мгновением каждого прикосновения. — Я уже давно тебя люблю, просто боялась признаться в этом самой себе… Я не такая уж сильная на самом деле, чувства взяли надо мною верх.
Призраку казалось, что он пьяный. Все поплыло. Казалось, что земной шар вращается не вокруг своей оси, а вокруг него самого.
— Скажи что-нибудь…
— Ты самое прекрасное создание из всех, которых я видел на земле. Я хочу быть с тобою вечно…
— Я же не интересую тебя как девушка?
— А я тоже не интересую тебя как парень.
Они поцеловались. Потом взялись за руки и ушли, куда глаза глядят, навстречу шуму листвы и ночной тишины. Счастливые, как дети.