ЛЮДИ-ТЕНИ
Часть 1
Я гниль под вашими ногами,
Я тлен на кладбищах убитых городов,
Я ядовитый, но желанный зов,
Я исполнитель всех уродливых мечтаний,
Я кровь заката ваших худших дней,
Я сок вишневый раненного сердца,
Я то, с кем невозможно отогреться,
Я омерзительное логово зверей,
Я разум извращенный и недобрый,
Что поглощает правду и тепло,
Я ласково-обманчивое зло,
Я эгоизм презрительный и гордый,
Я сладкая отрава лжи прелестной,
Невинное дитя с ножом в руке,
Я то, что можно называть никем,
Я там, где никому нет больше места.
Вы жаждете быть мной!
Оркестр — туш!
Вам мерзости по нраву, господа?
У самых добродетельных всегда
Есть Я, тот черный призрак ваших светлых душ.
В. Белкина
1
К полудню солнце припекало особенно. Только легкий ветерок приносил хоть какое-то облегчение в летний знойный день. Молчание нарушали чьи-нибудь реплики, либо плач, да тихий голос священника. Изредка раздававшийся хохот никак не вписывался в эту нагнетающую депрессию обстановку.
— Упокой Господи душу сестры нашей… — слышался скорбный голос священника.
— Опоздали! — в толпу протискивалась парочка подростков, одетых в черное. Парень и девушка.
— Глазам поверить не могу, этой первинтиновой суки больше нет с нами! — воскликнул парень. Он был высок, с длинными черными волосами чуть ниже плеч. Уголки глаз были аккуратно подведены черным карандашом. На груди, которую обнажала наполовину расстегнутая черная рубашка, виднелся крест. Он был огромным, как у священника, только перевернутым наоборот. Девушка была головы на полторы ниже своего спутника. Волосы также были выкрашены в черный цвет. В глаза бросался яркий макияж, лицо было выбелено тональным кремом и фосфорилось как театральная маска. На ней было надето длинное черное платье, а на груди красовалась пентаграмма, висящая на шнурке и перевернутый крестик, несколько поменьше, чем у парня. Она заглянула ему в глаза своими ярко-зелеными, как у кошки, линзами.
— Кейт нравилась тебе, правда же, Призрак?
Он пожал плечами:
— Какое это теперь имеет значение, Мориган? Дела давно минувших дней…
Они ненадолго замолчали. Солнце продолжало бесцеремонно палить своими лучами. Призрак достал бутылку с водой.
— Будешь? — протянул Мориган.
Она кивнула, припав такими же, кк лицо, искусственно-бледными губами к бутылке.
— Черт, — сказала Мориган, отпив из бутылки и протягивая ее Призраку обратно, — родители Кейт пригласили священника. Вот бедная девочка! Представляю, каково сейчас ей на том свете!
Призрак кивнул, с бесстрастным лицом наблюдая за похоронной процессией. Мориган ехидно и злобно усмехнулась:
— Да это же старый знакомый, отец Сергий! Живет в соседнем доме. Как наслаждалась я моментом, когда удалось разрисовать его подъезд перевернутыми крестами кроваво-красной краской!
Призрак вынужденно ухмыльнулся.
— А она от винтов отдала Дьяволу душу? — снова спросила Мориган, у которой чесался язычок задать этот вопрос.
Призрак внимательно посмотрел на нее и кивнул:
— То же и с тобою будет, если винтиться не бросишь.
Если бы Мориган могла побледнеть, то побледнела бы, однако бледнеть дальше было некуда — толстый слой тонального белого крема надежно защищал кожу. Она не бледнела и почти не краснела. Лицо Мориган напоминало лицо фарфоровой куклы.
— А я уже завязала… — нерешительно проговорила она. Призрак посмотрел на нее еще раз и засмеялся (что при людях делал крайне редко, поддерживая имидж мрачного, задумчивого типа).
— Расслабься, — он хлопнул Мориган по плечу, — у Кейт была язва желудка. Пять лет сидеть на первинтине!.. Дал о себе знать…
Мориган попыталась подумать о чем-нибудь приятном, чем смерть от первинтина (а бросить винтиться она не могла). Священник закончил отпевать покойную. Неожиданно они встретились глазами. Без сомнения, отец Сергий узнал Мориган, которая так часто маячила во дворе. Машинально взгляд священника упал на ее перевернутый крест, а глаза Мориган так же упали на его перевернутый крест, а глаза Мориган так же упали на его неперевернутый. Нерв на лице священника слегка дернулся. Его лицо едва заметно исказилось маской непонимания и ужаса. На лице Мориган появилась гримаса, выражающая презрительное отвращение.
Отец Сергий, закончив духовную семинарию, стал работать в небольшой местной церквушке. На вид он был еще не стар. Черты лица священника чем-то напоминали черты Иисуса. На лице, которое обычно выражало кротость и смирение, выделялись ярко-голубые глаза. Светло-русые с рыжеватым отливом волосы были собраны в хвост на затылке. Он был высок и худощав. Мориган показала перевернутое распятие, исказив при этом выражение лица. Священник немедленно отвернулся, делая вид, что занимается своим делом. Мориган ненавидела христиан и священников, а к этому человеку у нее была какая-то особая ненависть, которой она не могла объяснить.
Призрак подошел к Мориган.
— Подойдем чуть ближе… я не вижу ее лица, — сказал он. Они продвинулись ближе. Мориган увидела лицо Кейт, которое застилала мертвенная бледность. Под глазами, которые уже не откроются никогда, чернели круги. На голове блестела диадема, а сама умершая была наряжена в платье Белоснежки. В таком облике она могла бы показаться спящей красавицей, если бы не ужасные круги под глазами, признаки болезни.
— Кошмар, — проговорила Мориган. — Костюм Белоснежки вместо строгого черного платья! Я всегда говорила, что родители думают прежде всего только о себе! Между тем, гроб накрыли крышкой. Раздался стук молотка вперемежку с воплями и причитаниями матери. Еще одно мгновение и гроб опустился на дно могильной ямы. Земля разверзлась, как бы приглашая: «Добро пожаловать! Из земли взят, в землю уйдешь»…
Мориган попыталась подальше отогнать мысли о винте и о скоротечности человеческой жизни. Вдруг, словно гром среди ясного неба, раздался надрывный нечеловеческий крик. Кто-то выбежал из толпы с воплем:
— Не уходи, я тебя люблю! — и прыгнул в могильную яму.
Мориган закрыла глаза:
— Бедный Дани!
Дани был парнем Кейт. Встречались они приблизительно столько же, сколько Кейт употребляла первинтин. Дани получил свое прозвище за зверское подражание Дани Филсу, солисту группы Cradle of Filth. Издалека он казался точной копией Филса. Он даже проколол себе губу и вставил туда кольцо, чтобы не отличаться от своего звездного двойника. Отличался он разве что ростом. Был на пол головы выше настоящего Дани.
Мориган повернулась и начала тормошить Призрака за рубашку:
— Ты это видишь?
призрак мрачно кивнул. Из могильной ямы раздавались проклятия и стенания. Худой кулачок грозил небесам, продолжая клясть небожителей. Отойдя от шока, люди кинулись доставать Дани из ямы. Послышалась несусветная брань.
Рыдания и вопли перерастали в истерику . С Дани не могли справиться четверо человек, настолько он рассвирепел. Крича, что каждому, кто приблизиться к нему, он перегрызет глотку, Дани пытался голыми руками вырвать гвозди и открыть гроб. Он сбил в кровь руки.
Мориган отвернулась:
— Не могу на это смотреть!
Продолжая сбивать руки в кровь, Дани чуть ли не зубами вцепился в крышку гроба. Его волновало только одно — нужно открыть гроб.
Мать Кейт упала в обморок.
— Она не могла умереть! — кричал Дани. — Я не верю!
Притихшая толпа не шевелилась. Каждый боялся подойти к яме. Невменяемый Дани был опасен. Он нашел кусок камня. Из могилы раздавался стук этого камня о крышку гроба. Дани был похож на помешанного. Все стояли в стороне.
Неожиданно откуда-то возник незнакомец. Беловолосый, в легком черном плаще, полы которого прикрывали ступни ног. Он спокойно подошел к могильной яме, наклонился и что-то прошептал Дани. Что именно, никто не слышал. Только после этого, Дани молча вылез из ямы и с опущенной головой побрел в толпу, не произнеся ни звука. Незнакомец исчез.
— Интересно, кто этот человек? — спросила Мориган. — Никогда раньше не видела его в городе. И что он сказал Дани?
— Боюсь, это останется загадкой, — ответил Призрак, когда тело наконец-то предали земле. Он достал из кармана смятый лист бумаги и протянул Мориган. Она посмотрела на него:
— Что это?
— Предсмертная записка Кейт. Передай Дани. Это для него…
А в то время в городе мертвых новый житель со спокойной совестью мог праздновать новоселье. На холмике возвышался свеженький крест.
