— Мы одеты в цвет траура по жертвам христианства и цвета ночи перед торжеством разума и света, перед пришествием Сатаны. Наши украшения изготовляются из серебра — лунного металла, ибо до пришествия Сатаны золото носить нельзя… — Плакса стоял перед алтарем, на котором лежала Авриил. Одежды на ней не было. В руке она держала по одной длинной черной свече, которые Плакса изготовил из жира принесенных ему младенцев. На животе Авриил стояла чаша. Над алтарем висело перевернутое распятие.
— Закройте лица, — признес Плакса, — так будет легче раскрепостить свои эмоции и желания. Можешь начинать! — он кивнул Мориган. Она открыла книгу. Исполняя роль жрицы, на этом ритуале черной мессы, Мориган пришлось целых 45 минут читать «вход», а потом восхваление Сатане.
— Пора! — Плакса в развевающихся черных одеждах с островерхим капюшоном, закрывающим лицо, поднял младенца. Неистовый плач ребенка наводил на Мориган жуть. «Избавься от чувства вины, выпусти свои желания на волю», — стальным молотком звучали в голове слова Плаксы. Плакса подал знак и несколько человек, знающих енохианский (язык сатанистов) магический язык, начали читать призывы Сатане.
Плакса взмахнул сверкающим, словно молния, лезвием ножа и крик младенца оборвался, а чаша наполнилась свежей кровью.
— Святое причастие! — торжественно объявил Плакса, доставая небольшие треугольные хлебцы-гостии со спорыньей. Все участники мессы стали в очередь. Мориган первая получила причастие в виде гостии, смоченной в крови младенца. Этот вкус крови пробуждал какие-то животные хищнические инстинкты. Ощущение чего-то первобытного, дикого. Словно это было слияние с какими-то высшими потусторонними силами, слияние с хаосом. Каждый подходил по очереди. Плакса макал хлебец в чашу с кровью, стоящую на животе Авриил и клал в рот. Когда все получили причастие, Плакса освятил каплями крови пентаграмму, нарисованную в центре.
После чего он взял ритуальный пластмассовый фаллос и встряхнул его несколько раз против каждой стороны света. Все остальные стали кричать проклятия, хулить Бога, рвать Библию и плевать на распятие. Мориган вместе со всеми приходила в неистовство. Она чувствовала сильную негативную энергию, которая захлестнула ее волной, но от этого ей становилось приятно. Она топтала ногами и рвала Библию на мелкие кусочки. Ей бы хотелось разорвать ногтями человека. Вцепиться в свежую плоть и выпить все соки, зарядиться его предсмертными муками.
Псалмы задом наперед, непристойные слова в адрес Иисуса, капли крови на полу — все это создавало какую-то своеобразную ауру, мощную темную силу, и Мориган казалось, что эта сила многослойным закольцованным клубом, словно дикий южноамериканский ветер, поднимается вверх. Никто не заметил, как исчез Плакса. Он вернулся через некоторое время. Без одежды, в маске в виде головы черного козла. Пришло время совершить ритуальное слияние жреца с «алтарем», роль которого исполняла Авриил.
Мориган была в каком-то религиозном экстазе. Она закрыла глаза и стала биться головой об пол, заламывая руки, кричать какие-то зверские проклятия. визжать и кричать не своим голосом, не слыша себя из-за всеобщего шума. В зале воняло жиром свечей и какими-то животными запахами, которые еще больше возбуждали плоть и сознание.
Мориган долго кричала, не помня себя и едва не посадив голос. Пришла в себя она, когда пели сатанинский гимн:
Нима! Оговакул то сан ивабзи, он еинешукси ов сан идевв ен и… — это был «Отче наш» наоборот, завершающий мессу.
Мориган открыла глаза: она валялась на полу. Вокруг нее были люди, одетые в черное — повсюду черные балахоны. Они продолжали петь. Мориган не могла понять, что это было за странное состояние, в котором она пребывала несколько часов. Кто-то взял ее за руки и повел в угол огромной комнаты. Мориган не стала спрашивать кто и что. Она увидела перед собой пристально глядящий бесцветно-водянистый глаз Плаксы, который вспыхнул, как у хищного зверя.
— Ты сделаешь все, как я скажу, — медленно, не сводя с нее взгляда, проговорил он, словно внушая ее мозгу свою программу.
— Я сделаю все, как ты скажешь, — проговорила она как робот.
— Дани не справился с заданием и теперь Призрак знает, что он хочет убить его. Нужен человек, которому он доверяет и этот человек — ты!
— Я не могу убить его, он очень дорог для меня…
Плакса мерзко захохотал:
— Он никогда не любил тебя. Он всегда любил Кейт. А ты ему не нужна! Ну, разве тебе не хочется отомстить ему за такое унижение? Тебя, настоящую королеву променять на жалкий, беспомощный, гниющий в могиле скелет! Разве тебя это не задевает?
— Задевает.
— Ты хочешь ему отомстить?
— Хочу.
Плакса уродливо искривил рот.
— Возьми! — он протянул кинжал с ритуальными надписями. — Он — жертва!
Мориган спрятала кинжал в широких складках плаща.
— Кстати, — сказал Плакса, — на следующей мессе алтарем будешь ты. Я хочу тебя, как животное…