— Где он? — спросила Авриил.
— Можешь посмотреть на него, но только через стекло, — ответила врач. — К нему пока что нельзя.
Авриил послушно кивнула и подошла к окну. Это было большое застекленное окно почти во всю стену. На кровати лежал Вег. Руки и ноги его были пристегнуты к ней. Он в исступлении кричал и рвался, едва ли не с пеной у рта. Тело его часто вздрагивало от электрошока.
Врач покачала головой:
— К сожалению, случай сильно запущенный… Лечение дается очень сложно. Зайдите попозже, ему нужна ваша поддержка. При желании вместе вы сможете все преодолеть.
— Да, конечно, — ответила Авриил. Она зашла через несколько часов. Вег лежал весь в поту, губы побелели.
Авриил присела рядом:
— Привет.
— Привет, — слабым голосом ответил Вег, попытавшись улыбнуться. Но улыбка вышла нелепой и неестественной.
— Как дела? — спросила Авриил. — Хотя… Глупый вопрос задала. Как у тебя могут быть дела!
— Выкарабкаюсь, — ответил Вег. — Ради тебя, ради нашего будущего, я это сделаю, обещаю! Хочу начать новую жизнь без наркотиков…
Авриил потрепала его по волосам.
— Хочу быть с тобой, поэтому решил лечь в больницу. Не буду врать, мне слишком плохо. Плохо настолько, что иногда кажется, что я умираю… Дай воды, пожалуйста!
— Конечно…
— Люблю тебя…

3

— Я скорблю, безгранично скорблю о своем ушедшем друге! О нашем великом Учителе с большой буквы У. Этот Величайший из людей, чья философия и мудрость досталась нам в наследство, в этот день оставил земной мир, чтобы навеки соединиться с Сатаною! И я сегодня хочу в его честь пролить лживой христианской крови, — Плакса посмотрел на толпу.
— Правильно! — закричал какой-то смельчак. — Их убивать нужно!
— Да, да! — подтвердил еще кто-то.
— Пойдемте! — сказал Плакса. — И первый человек, попавшийся нам на пути, который назовет себя христианином, будет испытан мною в своей любви к Богу. Ну, где же вы, христиане??
— Порошка! — сказал кто-то.
— Да, конечно! — Плакса достал драгоценные пакетики, к которым протянулись нетерпеливые руки. На днях Мориган поняла, что не представляет своей жизни без этого порошка. Скорее она согласилась бы не видится с Призраком, чем не употреблять порошок. Плакса щедро кормил им, а на закуску были сказочки о воссоединении с Сатаной и прочий бред. В сущности, любая религия — это паутина, затягивающая заблудшие души все сильнее и прочнее, чтобы потом манипулировать ими. Поэтому принципу жил и Плакса. В общем, он не преследовал в своих поступках какой-то великой цели, он просто был ненормальным. Родился он в семье людей, которые состояли в секте дьяволопоклонников и были фанатиками своей веры. Когда Плаксе было три года, ои с родителями переехали жить за границу, потому как в то время любой намек на сатанизм считался абсурдным. Это был рай для атеистов — не признавалось существование Бога, а следовательно и дьявола. Человеку не был нужен ни тот, ни другой. Родители Плаксы были эмигрантами. Пол жизни прожили на Западе, откуда и переняли религию. Они вернулись обатно, но поняли, что таким, как они, здесь делать нечего и через несколько лет уехали снова. В то время Плаксе исполнилось три года. Возможно, уехали родители Плаксы и по другой причине. Даже в государстве с советской идеологией нашлось нескольких человек, которые поддержали их. И в довольно-таки узком кругу отслужили несколько черных месс, на которых были убиты несколько младенцев. Неизвестно, каким образом это узнали правоохранительные органы, но двое из «узкого круга» были пойманы и во всем сознались. Случай не получил широкой огласки, о нем просто должны были забыть. Любое заявление типа того, что «мы поклоняемся дьяволу» было из ряда вон выходящее. Убийц посчитали шизофрениками и отправили в психиатрическую клинику. Куда они девались потом не знал никто. После этой истории семейству Плаксы пришлось на некоторое время залечь на дно, а через полгода они уехали из страны, тем более, что на Западе была самая благодатная почва для людей, считавших себя дьяволопоклонниками. С раннего детства Плаксу заставляли мучить и убивать животных. Когда он спрашивал «зачем?», ему отвечали: «так угодно Дьяволу». Его заставляли читать молитвы наоборот, топтать Библию и плевать а иконы. Да, бесспорно в детской психике отложилось «это правильно, это хорошо, это в порядке вещей, так и нужно делать»… Отпечаток в памяти остался навсегда из-за… У Плаксы был брат, которому исполнилось 13. Как-то они играли в прятки в родительской комнате. Плакса прятался под кроватью, а брат искал с завязанными глазами. Плаксе было смешно смотреть, как неуклюже ходит брат с повязкой на глазах, спотыкаясь каждый раз и никак не может его найти. Внезапно в комнату вошла мать. В ее руках сверкал топорик-тесак. Размахнувшись блестящим лезвием, она отсекла брату голову. Плакса увидел, как падает голова брата с завязанными глазами, падает в миллиметре от него, видел кровь, струйкой стекающую к его огам. Видел, как мать схватила голову за волосы и унесла. Потом пришел отец и положил туловище в мешок. Они с матерью спорили, что с ним делать. Отец настаивал на том, что туловище лучше закопать, а мать говорила, что лучше его разрубить а части и выкинуть в пруд. Плакса так был поражен увиденным и услышанным, что не мог кричать, плакать, говорить. Родители даже не заметили, что он стал немым свидетелем зверского убийства собственного брата. Прошли сутки, а Плакса все сидел и сидел под кроватью. Он так бы и сидел там, если бы мать не обнаружила его, заметив лужицу. С этого дня Плакса не говорил. Плохо спал, ворочаясь на постели, преследуемый кошмарами. Мочился по ночам. Психика ребенка была навсегда расстроена. Речь позже восстановилась. Остался Страх…
Через несколько лет, когда Плаксе стукнуло 13, родители собрались принести его в жертву Дьяволу, как сделали это с первым сыном. Это была ночь а первое мая. Вальпургиева ночь… Мать ворвалась в комнату с огромным ножом. Плакса знал, что она хочет сделать. Ему удалось увернуться, но мать рассекла ему лицо. Вот откуда взялся этот уродливый шрам-клеймо на всю жизнь. С этого дня он стал Плаксой.
Мать преследовала его, угрожая ножом, пытаясь закончить начатое дело. Плакса в ужасе прыгнул в окно и побежал прочь. Вслед ему неслись проклятия и угрозы смерти.
— Дьявол все равно найдет тебя! — были последние слова матери. И Дьявол каждый раз находил Плаксу снова и снова. Он поселился у него в мозгу, нашептывая, что же ему нужно делать.
Так, 13-й мальчик оказался ночью на улице с залитым кровью лицом и безумным ужасом в сердце. Он бежал, е останавливаясь, бежал, пока не потерял сознание. Его подобрал одинокий старик. Подобрал и вылечил, а услышав историю Плаксы, оставил его у себя жить. Да, Плакса больше не посещал школы, но те знания, которые дал ему старик не сравнились бы даже с обучением в Гарварде. Он научил его древнееврейскому и латыни, астрономии и математике, химии и алхимии. Старик знал древнейшие науки. Когда Плакса вырос и накопил знаний, достаточных для того, чтобы быть первым, он убил старика и завладел его книгами.
В Лос-Анджелисе
Плакса никогда не был. Он жил в штате Детройт. Продав кое-какие вещички старика, напоминающие обычную бутафорию на первый взгляд, но а самом деле, имеющие огромную историческую ценность, Плакса сделал себе документы и вернулся туда, где был рожден. На этот момент союз второй десяток лет как уже прекратил свое существование. Город был переполнен неформалами, слушающими музыку, несущую хвалу Дьяволу, носящих кресты наоборот и именующих себя сатанистами. Ах, какая же благодатная почва для осуществления своей миссии! Плакса приехал в город шестого числа, шестого месяца, две тысячи шестого года. Ему уже пошел 36-й год жизни. Он специально просчитал время, чтобы въехать в город именно в этот день. «Нет, это не Кроули Зверь Апокалипсиса, это Я — Зверь Апокалипсиса!» — всегда говорил он.
С Ла Веем Плакса в действительности никогда не был знаком, но читал все его книги. ОН любил и в то же время ненавидел Ла Вея, завидуя ему черной завистью. Плакса считал, что это Ему, а не Ла Вею должны поклоняться. Да, Ла Вей организовал церковь Сатаны, а чем Он хуже?
И Плакса задался целью. Любой ценой достичь такой же славы, если не больше. Ценой убийств, наркотиков, жертвоприношений. Это не имело значения. И Плакса шаг за шагом шел к своей цели. Он стал Учителем. Но этого ему было мало. Он хотел стать Великим Учителем. По сути он был тем самым мальчиком с больной психикой, которому грозила собственная мать:
— Дьявол найдет тебя!
Он был очень болен. И слишком поздно было искать от этого противоядие…
Все это, написанное выше, впоследствии найдут в дневнике Плаксы, а пока…
— Где же вы, подлые, лживые рабы вашей трусливой религии? — кричал Плакса.
— Смерть вам! Смерть вам! — кричала толпа.
— А, попрошу минуточку внимания! — сказал Плакса. — Видите эту «скромную» двухэтажную «лачугу», Джип во дворе? Здесь живут служители Господа! А не должен ли человек, имеющий такие богатства, раздать их нищим и нуждающимся, чтобы войти в царствие небесное? Разве не так говорится в Библии? Сейчас мы это узнаем! За мной, через забор! И снимайте на камеру!
Плакса постучал палкой в окно.
— Кто там? — послышался сонный голос.
— Страждущие, святой отец, мы хотим есть! Открывай, свинья!
— Кто вы такие?!
— Сейчас узнаешь!
С двух ударов Плакса вышиб двери и толпа ворвалась в дом, вытащив священника из постели.
— Что вам нужно? — испугался священник.
— Жертва! Помнишь, как Бог испытывал Авраама в любви? Он ревновал его к собственному сыну. А вдруг Авраам любит сына сильнее, чем его? Ревность! Даже у Бога есть порок. Безумная ревность. Бог захотел жертву… Да не какую-нибудь, а человеческую… Любимого сына Исаака… И после этого, ты, лживая собака, будешь убеждать меня в том, что Бог милосерден?! Пошли!
— «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня!» (Иоан 14:21).
— Заповеди? Раздай богатство нищим, ты же ревностный христианин! — Плакса толкнул его ногой в спину. — Пошли!
Они вывели священника на улицу в одном белье.
— К дому! — скомандовал Плакса. — Хочешь почувствовать себя Иисусом? Сейчас почувствуешь…
Парочку бомжей, подвернувшихся под руку, Плакса тоже прихватил с собой. На скорую руку сколотили три креста. Первый взвалили на спину священнику, двое других дали тащить бомжам. У последних был насмерть перепуганный вид, они не могли понять, что происходит, зачем и куда их ведут. Плакса подгонял х плетью, достав ее из-под плаща. Кресты кое-как установили.
— А это тебе терновый венец! — Плакса торжественно водрузил на голову священнику колючую проволоку, скрученную в форме обруча.
— А ты стань туда! — Плакса обратился к бомжу.
— Не надо, ребята, мы же ничего не сделали, если хотите, то мы завтра же уберемся из района.
— Заткнись! Ты умрешь за своего Бога!
— Я не верю в Бога! — плаксивым голосом закричал бомж.
— Это неважно. Прибивайте! — скомандовал Плакса.
— Что вы делаете?! Нет, нет!
— Заткните им рты. А лучше заклейте, нам не нужны проблемы. Священника оставим на закуску!
Вскоре двое изможденных тел болтались на крестах, истекая кровью.
Плакса посмотрел на священника в упор из-под чудовищной маски с длинным островерхим капюшоном.
— Что же, святой отец, посмотрим сейчас, как спасет вас ваш Бог! — Плакса захохотал.
— Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят, — ответил священник.
— Вижу, ты действительно вошел в роль Христа, — сказал Плакса. — Так играй ее до конца, прибивайте!
Плакса стоял и с удовольствием смотрел, как распинали священника. Он похлестывал плеткой свой ботинок. Глаза горели. Священник действительно мужественно принял свою участь, поняв, что другого выхода у него нет.
— Воды? — Плакса поднес к его губам растворитель. — Пардон, что нет уксуса, он был бы ближе к истине. Что, как оно, быть Иисусом?
Священник закрыл глаза и издал глухой стон:
— Бог все видит!
— Да, конечно, конечно. Он взирает на тебя с небес и корчится от смеха. Ему плевать, что с тобой будет дальше. Ты даже не воскреснешь.
Плакса ударил его плеткой.
— Любишь Иисуса? Прими за него муки, какие он принял за тебя, — он еще раз ударил плетью. Один из бомжей потерял сознание и обмочился.
— Ищите хворост, — сказал Плакса. — Мы спалим их как еретиков. Помнишь, святой отец, времена инквизиции? Колдуны и люди, близкие к Дьяволу предавались анафеме и огню. А теперь все наоборот. Теперь Мы предадим вас огню, как еретиков, ибо вы -истинные еретики.
— Бог со мной, — ответил священник, пока ему под ноги укладывался хворост.
— Поджигайте!
Раздался треск. Один из бомжей дернулся, но гвозди крепко держали ладони. Он затих без сознания. Раздался запах паленого мяса.
— Встретимся в аду! — захохотал Плакса.
— Между адом и раем огромная пропасть, боюсь, что слава Богу, мы уже не встретимся никогда…
— Язви, язви! — ответил Плакса. — Сейчас огонь поджарит твои ягодицы, тогда посмотрим, как ты запоешь!
Но священник издавал только глухие стоны.
— Фу, не могу больше нюхать запах паленой человечины! — сказал кто-то.
— Не можешь, уйди в сторону, слабак, — сказал Плакса, с наслаждением наблюдая последние минуты священника.