Фрол застал Сибиллу в своих покоях спящей. Он провел рукой по ее волосам и подумал о том, как она прекрасна и одинока так же, как и он сам и слеза скатилась по щеке. Фрол думал о том, насколько становится безобразен после полуночи и что никогда не видать ему счастья.
Сибилла резко открыла глаза, встрепенулась:
— Что ты здесь делаешь? Почему смотришь на меня спящую? — она привстала.
Фрол отвернулся:
— Не хотел сделать тебе неприятно. Просто осталось два часа до того момента, как я превращусь в безобразное чудовище.
Сибилла промолчала, переполнившись жалостью к созданию, которое так прекрасно днем и так безобразно ночью!
Еще одна слеза скатилась по щеке человека, обреченного стать зверем через каких-то пару часов. В этих глазах горел мрачный огонь угасавшей надежды.
— Да, мы ненавидим людей, — неожиданно сказал Фрол. — Потому, что завидуем им. Человек может иметь все, только не ценит этого. Он может обрести долгожданный покой в смерти. Почить в земле, оставив по себе славную память. А мы — люди в звериных шкурах, проклятые и ненавидимые всеми, обреченные вечно скитаться, нести с собой боль и смерть. Жажда крови и плоти заставляет нас убивать. Инстинкт зверя… Изо дня в день терпеть страшные муки превращения, а затем идти по свету, ища мести и плоти. Поистине, нет племени, несчастнее нас! Даже вампиры могут спокойно почить в гробах, они не терпят мук превращения. Наша же участь просто чудовищна. Звериное сердце ожесточается, все больше хочется крови и плоти. Сердце, охваченное ненавистью за проклятую долю. И вот… Луч света озарил мрак моей несчастной и проклятой жизни. Я увидел человека, которого полюбил своим ожесточившимся сердцем. Но что я могу вызвать в человеке, кроме проклятия и ненависти? Я, поработивший ее народ! И тяжесть легла на мое звериное сердце двойным грузом…
Глаза Сибиллы наполнились слезами. Она не плакала, по меньшей мере, лет 15. Искренняя исповедь терзаемого проклятьем зверя, заставила и ее сердце дрогнуть.
Сибилла погладила его по волосам:
— Освободи народ, забери свое племя, уйдите жить в леса, так будет лучше для всех…
— Это невозможно. Чтобы питаться, нам нужна плоть… человеческая… — он отвернулся в сторону, переполненный болью безысходности.
— Мне жаль, — ответила Сибилла, — твоя участь поистине ужасна, но в чем виноват мой народ!
— Ни в чем… Просто есть жертва, а есть охотник. Таков закон природы…
— В природе вас не существует! — возмутилась Сибилла.
— Как видишь, существуем! — сказал Фрол. — Люди издавна охотились на зверей, а теперь звери охотятся на людей… — он сел на край ложа, взяв Сибиллу за руку:
— Мне все равно, кто ты, дочь раба, или королева. Для меня ты — богиня, которая сумела внести смысл в мою бессмысленную и несчастную жизнь, — он галантно поцеловал ее руку. Такого прекраснейшего существа Сибилла не видела даже в ликах нарисованных ангелов.
— Ты очень красив… — вырвалось у нее и она потупила взор. Когда их лица были довольно близко друг к другу, Фрол отбросил ее волосы, чтобы поцеловать. Сибилла закрыла глаза в немом ожидании, но неожиданно услышала крик и хруст ломающихся костей.
— Вот оно, проклятие! — простонал Фрол, быстрой поступью вышедший из залы. Сибилла слышала его душераздирающие крики вперемежку со звериным рыком. Она представляла, в какое отвратительное чудовище превратилось прекраснейшее тело, которое только могло быть. Ее передернуло от отвращения. Башенные часы пробили полночь. Ворвался ветер, беспощадно хлопая ставнями. Сибилла заметила блеск таких знакомых собачьих глаз. Собака, как и в прошлый раз, преданно свернулась у ног.
— Кто ты, спросила Сибилла, почесав за ухом вновь приобретенного друга. Она не испытывала страха при виде этого зверя, даже, если это был и оборотень. Наоборот, Сибилла чувствовала себя в безопасности, хотя всегда сама охраняла господ, как эта собака сейчас охраняет ее. Казалось, если бы этой собаке дали сейчас возможность превратиться в человека, этот человек сказал бы многое. Даже жутковато становилось от молчаливо-тоскливого взгляда огромного зверя.
— Что? — спросила Сибилла, потрепав его за ухом.
За окном насторожили странные шорохи. Собака вскочила, ощетинилась и зарычала. В окно выпрыгнул здоровый волк-мутант, оскалив громадную кроваво-красную пасть и накинулся на Сибиллу. Безусловно, это был оборотень, но собака преградила путь зверю-дьяволу. Завязалась смертельная схватка. Собака вгрызлась зубами в плоть оборотня, но тот оказался гораздо-сильнее. Вцепившись псу-охраннику в горло, оборотень отсчитывал его последние минуты. Тогда Сибилла сняла со стены короткий меч с серебряным клинком и вонзила в бок зверя-убийцы. По всему городу прокатился предсмертный рык, напоминающий отдаленно человеческий стон. Сибилла оставила клинок в теле оборотня, чтобы он не ожил и бросилась к собаке. Она тяжело дышала, из раны на теле струилась кровь.
— Сейчас, милая, я принесу целебный отвар, который быстро поставит тебя на все четыре лапы. Но когда Сибилла вернулась, собаки уже не было. Только кровавый след остался на подоконнике.