Фрол стоял возле стола, на котором была разложена большая карта. В пурпурной мантии он напоминал Цезаря, собиравшегося переходить Рубикон.
— Фрол!
— Что? — он поднял глаза на Ардалиона.
— Ты уже полчаса смотришь на карту, но ничего на ней не видишь, будто слепец! Что с тобой происходит?
— Ничего, — Фрол рассеянно покачал головой с пышными кудрями. — Каие планы?
— Ты же сам решил покорить весь сир. Подчинить все другие виды нашему виду, поработить всех…
— Да… — Фрол задумчиво ответил Ардалиону и бегло посмотрел на карту.
— Люди слишком слабы перед нами, — снова подал голос Ардалион. — Наше войско практически непобедимо.
— Что? — переспросил Фрол.
— Да что происходит! Я тебя не узнаю! Где твоя самоуверенность, страсть к битве и власти, к крови и плоти?
Фрол снова посмотрел на карту, водя по ней указательным пальцем, на который был надет перстень с огромным черным камнем. Палец наконец-то остановился.
— Лотарингия! — произнес Фрол. — Ты поведешь войско в Лотарингию!
— Один? Без тебя?! Ты нужен нам!
— Я сказал, что ты поведешь! — он уселся в кресло. — Это не обсуждается.
Фрол замолчал на полчаса, пока Ардалион изучал карту.
— Слушай, — сказал он, — а наш вид способен любить?
— Кровь и мясо, сладкое человеческое мясо, пища богов, — продолжая изучать карту, ответил Ардалион.
— Нет, любить так, как любят люди?
Ардалион удивленно поднял голову:
— Любить?? Это глупо! Нам нужно продолжать род, чтобы сохранить свой вид. Любить могут только бестолковые роды, типа человеческого.
Фрол вздохнул.
Ардалион снова поднял глаза:
— Не говори только, что ты влюбился!
— Я не знаю, что это, — печально ответил Фрол. — Это чувство пугает меня. Никогда я раньше не испытывал ничего подобного, — он простонал и стукнул кулаком по столу. — Хочу видеть ее! Прямо сейчас!
— Речь идет о Вилене? — смутился Ардалион.
— Пойдем, пойдем к ней немедленно!
Фрол решительно встал и направился к двери, волоча за собой подол мантии, которая развевалась от ветра. Ардалион, вскочив с кресла, устремился за ним. Возле залы раздавался дикий, душераздирающий крик и лязг цепей, будто бы сам Геркулес пытался разорвать крепкие путы.
— Это принцесса?! — удивленно спросил Ардалион. — Вначале я подумал, что закован какой-то силач-богатырь.
Фрол обернулся:
— Можешь идти, я сам поговорю с ней.
— О чем?
— Можешь идти, — приказным тоном ответил Фрол. Ардалион повиновался.
Затаив дыхание, Фрол приоткрыл дверь. Дрожь пробежала по спине. Сердце зверя неистово застучало. Его встретила пара ненавидящих кошачьих глаз. Я пришел, чтобы освободить твои руки на некоторое время. Ты можешь немного погулять, — сказал он, стараясь держаться в соответствии своему положению, с высокомерными нотками в голосе. Фрол взял ключ и осторожно открыл замок — кандалы с лязгом пали. Сибилла начала разминать затекшие руки с видом дикого удовлетворения. Но не успел Фрол и глазом моргнуть, как она набросилась на него, прижав к полу и незаметно достав из-под одежды спрятанный серебряный клинок. Сибилла приставила клинок к горлу Фрола. Его взгляд выражал скорее удивление, чем испуг. Оказавшись прижатым к полу довольно сильной рукой, в которой торчал смертоносный клинок, он просто растерялся.
— Проклятое звериное племя! — с ненавистью проговорила Сибилла. — Вы все передохнете, а ты, как главный, сдохнешь первым!
— Так давай, вонзи клинок в мою шею! — ответил Фрол. Сибилла была уверена, что он начнет умолять о пощаде и поразилась холодному равнодушию. Она размахнулась клинком, но верна была пословица о том, что красота спасет мир и многие сильные мира сего были перед ней бессильны. Завороженная неземной красотой врага, который сейчас все же был в человеческом облике, рука ее дрогнула и опустилась. Фрол, воспользовавшись этим, схватил клинок и резко, привстав, прижал к полу лжепринцессу, которая минуту назад могла одержать над ним реванш.
Он ехидно ухмыльнулся:
— Струсила? Не смогла, да? А ведь серебряный клинок смертельно опасен не только для оборотней, верно же? Вашему слабому виду опасен клинок, отлитый из любой стали. Поэтому ваша жизнь намного короче нашей, — он провел клинком по ее шее, не задев, а слегка оцарапав.
— Кого ты назвал трусом, зверь? — пнув оборотня ногой, она схватила клинок и, вонзив его в грудь, вытащила окровавленный. Фрол упал. Сибилла, перепугавшись, выронила клинок, с каким-то сожалеющим ужасом посмотрев на дело рук своих. Всегда жаль, когда умирает что-то красивое, идеальное и безупречное, к которому человек будет стремиться всегда. Сибилла опустилась на колени, чтобы посмотреть на прекрасные глаза, которые больше уже никогда не откроются. Но глаза открылись внезапно. Фрол резко вскочил, разразившись хохотом:
— Маленькое «но», принцесса: наш вид умирает только в том случае, если клинок остается в груди! — он прижал ее к стене и коснулся губами ее нежных, трепещущих губ, из которых вырывались беспощадные проклятия.
— Будь ты проклят, зверь! — сказала Сибилла и, оттолкнув его, выбежала из залы. Но возле входа уже ждал Ардалион, которого привлекли странные крики. Сибилла была возвращена на прежнее место и снова закована в кандалы.
— У тебя кровь, — сказал Ардалион.
— Пустяки, — ответил Фрол.
— Видишь, как крепко умеют любить люди! Давай лучше обговорим предстоящий поход, вместо того, чтобы заниматься ерундой…