Жребий брошен
Жребий брошен Глава 2

Глава 2

     Покидать родной город было не просто, но на кону стояло нечто большее, чем выход из зоны комфорта. На кону стояла жизнь сержанта Глена Уайда, а возможно и всего известного ему мира. После полученного ответа профессора Монтегрю с приглашением посетить его дом в Провиденсе и серьезным подходом к проблеме сержанта, Глен принялся в скорости приводить дела в порядок перед отъездом. Добившись одобрения капитана на оплачиваемый отпуск по причине ухудшающегося здоровья вследствие тех мрачных событий, связанных со штурмом древнего особняка на Моррисон роуд, он купил билет. Глен решил отправиться в Провиденс поездом, так как в последнее время одиночество давило сильнее чем когда-либо и находясь вне шумной толпы сержант постоянно ощущал вокруг себя присутствие чего-то бесплотного, но крайне враждебного, от чего волосы на затылке шевелились, а ладони и подмышки покрывались липким потом с характерным запахом страха. Глен ненавидел этот запах, но как и все живые существа иногда его источал. По той же причине он предпочитал действовать, а не думать — так не оставалось времени на страх. Но сейчас Глен не знал, что ему делать и мог лишь сидеть на перроне за маленьким деревянным столиком и наблюдать как стремительно остывает его кофе, пар над поверхностью которого становился все бледнее. Осень в этом году выдалась необычайно холодной — циклон пришедший с океана раньше обычного, уверенно охлаждал воздух. Объявление о посадке на поезд заставило сержанта, погружённого в свои тяжелые мысли вздрогнуть и встать с кресла резче, чем того требовала обстановка. Металлические ножки стула неприятно заскрежетали по доскам пола. Вокзал гремел своим обыденным набором шумов и на этот звук никто не обратил внимания. Глен ненавидел вздрагивать. В очередной раз удостоверившись в сохранности своего билета, Глен направился ко входу в вагон. Закинув дорожную сумку на полку над сиденьем он устроился у окна и принялся блуждать взглядом по толпе на перроне. В основном это были простые работяги, отправляющиеся на север по своим делам. Пассажиры и их провожающие толкали тележки с багажом, суетились, прощались и приветствовали прибывших. Официант убирал полную чашку кофе, которую Глен так и не пригубил, машинально протерев поверхность столика серым вафельным полотенцем. На одной из скамеек сидела парочка тесно прижавшись друг к другу. Он сжимал ее тонкие пальцы в своих ладонях, согревая. Вид у молодых людей был не радостный — один из них уезжал, но другой не хотел расставаться, а может быть не хотели оба. Рядом с парочкой на краю скамьи лежала коричневая дорожная сумка, видавшая кажется не одно путешествие и сержант напрягся, решив вдруг, что это его сумка, которую он каким-то образом забыл снаружи. Бросив взгляд наверх, сквозь решетку в нижней части полки для багажа, он удостоверился, что его сумка лежит где положено и снова мысленно отругал себя за нервозность. Решив себя отвлечь, Глен продолжил разглядывать перрон в ожидании отправления. Одежды на посетителях вокзала трепал ноябрьский ветер и стекло, к которому Глен прислонился горячим виском то и дело запотевало от его дыхания. Из здания вокзала на перрон вышли три джентльмена в дорогих на вид и бросающихся в глаза костюмах. Несмотря на холод, ни на одном из мужчин не было верхней одежды. Сержант провожал взглядом одного из них, отделившегося от своей компании и отметил, что они наверное приходятся друг-другу родственниками, так как оба оставшихся на перроне джентльмена были похожи друг на друга как две капли воды. Возможно это сыновья провожали отца в поездку, может еще кого. Глен не разглядел лица третьего мужчины, но был почти уверен, что он выглядел так же как и двое оставшихся на перроне. Наконец-то отвлекшись от своей проблемы сержант продолжал изучать странную пару мужчин так сильно заинтересовавшую его, когда над вокзалом раздалось последнее объявление об отправлении и поезд оглушительно зашипев мягко тронулся с места. Глен продолжал смотреть на неподвижно стоявших джентльменов, пытаясь дать себе ответ, что же в них так сильно привлекло его внимание. За мгновение до того, как мужчины в дорогих костюмах скрылись из виду, Глен понял что было не так — их дыхание не оставляло облачек пара в холодном осеннем воздухе. Сержант отлип от стекла и поежился от внезапно пробежавших по спине мурашек. —Успокойся Глен, — вновь принялся внушать себе сержант, — ветер просто уносил их дыхание быстрее, чем оно успевало стать видимым, не превращайся в параноика. Тем временем поезд двигался через старые кварталы и набирал скорость. — Скоро я доберусь до Провиденса и профессор поможет решить мою проблему. А сейчас нужно вздремнуть. При свете дня и в окружении других пассажиров мне ничего не угрожает и я смогу набраться сил перед дальнейшими действиями. Надвинув фетровую шляпу на переносицу, Глен вновь прислонился к стеклу и скрестив руки на груди закрыл глаза. Подрагивание вагона и мерный стук колес по рельсам помогли ему расслабится и ненадолго провалиться в дрему без снов. 

     Мягкое давление на плечо заставило сержанта снова вздрогнуть и открыть глаза. Подняв взгляд, Глен увидел худого пожилого мужчину в брюках и жилете, надетом поверх серого свитера крупной вязки. Поспешно убрав руку с его плеча и извинившись за то, что прервал его сон, мужчина попросил предъявить билет. Глен потянулся к нагрудному карману своего жилета жилета и не нащупав в нем искомого проснулся окончательно. Бросив еще один взгляд на кондуктора, чьё бесстрастное лицо венчала фуражка работника железнодорожной компании, оторопело сунул руку в другой карман. Нащупав в нем билет, Глен со вздохом облегчения протянул его кондуктору и в свою очередь извинился за то, что пришлось его будить. Проверив билет, кондуктор вернул его Глену и ответив, что не нужно извинений пожелал хорошей поездки коротко кивнув и отправился дальше по вагону. Убрав билет в карман Глен закрыл глаза и попытался снова заснуть. На этот раз кошмары не заставили себя долго ждать. Сержант Уайд в очередной раз был вынужден блуждать по лабиринту под древним особняком, который старательно и во всех подробностях выстраивало его воспалённое сознание. На этот раз стены бесконечных коридоров казались выше, а пол был липким от дегтя. Ноги то и дело увязали, а его непослушное тело грозилось упасть, чтобы никогда уже не подняться вновь. Сжимая дробовик до боли в костяшках пальцев он наконец выбрался из лабиринта и снова оказался у вертикальной шахты, уходящей в темные недра земли. Одышка словно после погони в которой он был не преследователем, но жертвой перерастала в панику. Ноги, обутые в сапоги по самую щиколотку испачканные в дёгте, почему-то имевшем темный багровый цвет тянули сержанта к нисходящим по спирали ступеням во тьму. Глен принялся медленно спускаться, снова вдыхая густой как патока воздух, свербящий в носу и саднящий горло, высвечивая фиолетовым светом фанарика всего пару ступенек перед собой. Снова вдоль гладкой каменной стены начали появляться решетки, на металле которых были выгравированы тускло блестящие символы, которых Глену ни разу в жизни не приходилось видеть. Спустя целую вечность, когда ноги уже перенесли всю боль усталости и стали неметь, уши сержанта снова начали различать леденящие душу стоны по ту сторону решеток. В очередной раз нечто изуродованное до неузнаваемости бросилось из тьмы своей клетки в безумной надежде схватить его и поменяться местами хотя бы на миг. Глен был к этому готов и не отпрыгнул в бездну. Он бы скорее сам поменялся местами с той бедной тварью в темнице, чем снова оказался в местах, привидевшихся ему во время того рокового падения. Сержант Уайд схватился одной рукой за толстые прутья решетки, а другой вставил в квадратное отверстие ствол дробовика и выстрелил. Ладонь, сжимающую решетку обожгло ледяным огнём и он закричал в унисон разорванному дробью монстру, чьи бесконечные дни в заточении милосердно оборвал горячий свинец. Глен проснулся обливаясь потом. Тем же липким потом страха, который теперь всюду проследовал его. Сжимая подлокотники своего кресла скрюченными судорогой пальцами он судорожно глотал легкий теплый воздух, пахнущий лакированным деревом и выпечкой, который доносился из вагона-ресторана впереди. С трудом оторвав ладони от подлокотников, ткань покрывавшая которые потемнела от влаги, Глен снял шляпу и убрал с лихорадочно горячего лба растрепавшуюся светлую челку. Спустя пару десятков глубоких вздохов и выдохов сержант наконец смог прийти в себя после кошмара и с недоумением уставился в темное окно. В это время года темнело рано — тут не было ничего необычного. Странным было то, что поезд не двигался. Усилием воли он срубил на корню очередной росток нервозности, которые стали его постоянными спутниками. Глен вгляделся в темноту и увидел удаляющийся силуэт человека, очень похожего на одного из трех джентльменов так увлекших внимание сержанта на перроне. Не успев толком разглядеть незнакомца, вышедшего за пределы освещаемого окнами поезда пространства, Глен решил перейти к вопросу более насущному и получить на него ответ: почему собственно они остановились посреди полей. Выйдя из купе, в котором он ехал один, Глен направился вперёд по коридору, надеясь застать кого-либо из работников поезда или в крайнем случае добраться до вагона-ресторана, где точно найдется человек, который будет в курсе событий.