Сегодня, продираясь сквозь тучи песка, вспомнил, как тогда, много лет назад, услышал чей-то писк под горой сваленных в кучу отходов. Удивляюсь даже, что вообще что-то разобрал сквозь завывание ветра и шум дождя. Хотел было пройти мимо, но звук показался мне таким странным и жалобным, что невольно пробудил моё любопытство. Магией я разворошил мусор и увидел грязнущего младенца, завёрнутого в рваное тряпьё. На худом замызганном личике чистыми оставались только большие серые глаза. По впалым щекам растекались дорожки слёз. Увидев меня, малыш смолк, потом вдруг улыбнулся так, что засияли глазки, потянул ко мне ручки. Признаюсь, поначалу я растерялся. Огляделся даже в поисках матери ребёнка. Потом что-то кольнуло в груди и, повинуясь необъяснимому порыву, я поднял мальчонку с кучи мусора и, прикрыв плащом, понёс в ресторан. Передал на поруки слугам, велев разузнать всё, что можно, о родителях малыша. Те отчитались через несколько дней. Мол, везде спрашивали, с кем возможно говорили, но про новорождённого никто ничего не слышал. Только поговаривали, что на днях в городе побывала ярмарка и заезжие гастролёры. А после них, как правило, всяко разно на улицах находили. И кошели подрезанные, и животных брошенных, а бывает, и младенцев безродных. В общем, родителей искать без толку. Сиротка, стало быть, ваш паренёк. Предложили переправить его жрецам, чтобы те Пламени отдали. И, чтобы, дескать, не мучился горемыка один на белом свете.