Она  убрала  свою  вниз  руку  глядя  мне  в  мои  запыленные  и  запорошенные  снегом  на  ресницах  женские  синие  глаза  своим  практически  черными  как  ночь  злыми  и  ненавидящими  меня  глазами.

  А  тот  Лени  Волкова  колдовской  амулет, и  его  оберег  снова  вернулся  ко  мне.   

  Вдруг  она, дико  и  громко  рассмеялась  и, развернувшись  прямо  передо  мной  в  самом  воздухе, отлетев  над  самой  бездонной  горной  пропастью, превратилась  в  ледяной  снежный  вихрь. Чогори  понеслась  куда-то  вниз, сметая  лежащий  снег  с  отвесных  черных  скал, где  и  исчезла  навсегда. Потом  разразилась  та  ледяная  с  пургой  буря. Еще  более  сильная, чем  эта  пурга. И  мне  пришлось  забиться  от  обжигающего  мне  лицо  ветра  под  сами  скалы  и  зарыться  в  сам  снег, как  научил  меня  мой  погибший   Леня. Я  просидела  так  весь  день  среди  тех  камней  зарывшись  по  самую  грудь  в  самом  снегу. И  потом   всю  ночь, закопавшись  в  снег  с  головой  и  обмотавшись  теплым  одеялом, прямо  поверх  горного  своего  желтого   анорака. Я  не  снимала  кислородной  маски, все  время, наблюдая  за  подачей  кислородной  смеси. И  боялась  даже  уснуть  и  закрыть  свои  глаза. Я  знала, что  она  эта  красивая   ведьма  ледяных  пакистанских  гор  уже  не  вернется. Но  было  важно  не  заснуть  в  этом  ледяном  ветреном  хаосе  бури. Это  было  важно  на  такой  высоте  в  зоне  смерти.