Леонид, сорвав  со  своего  лица  свою  кислородную  маску  и, пересиливая  и  перекрикивая  злой  ледяной  обжигающий  его  легкие  и  лицо  ветер – Роуз! Послушай  меня! Я  сделал  много  в  своей  жизни  ошибок! Но  я  все  сейчас  исправлю!

  Он, расстегнув  ремни  своего  тяжелого  альпинисткого  рюкзака, сбрасывает  и его  с  себя  в  ту  пропасть.

— Роуз! – он  произносит  мне  — Слышишь  меня, Рози!

— Я  слушаю  тебя, любимый! – я  ему  кричу  сквозь  свою  кислородную  маску, но ощущаю, что  задыхаюсь. Что  даже  скоро  и  произнести  не  смогу  ни  слова. Эта  натянутая  звенящая  пристегнутыми  на  ней  карабинами  и  крючьями  страховочная  метров  десяти  перильная  нейлоновая  веревка, этот  спасательный  альпинисткий  фал  убивает  меня. Убивает  под  его  весом, придавив  к  самим  скалам. Еще  мой  давящий  сверху  тяжелый  рюкзак. И  я  понимаю, что  даже  умру  раньше, чем  упаду  в  пропасть  со  своим  любимым  Леней.

  Сейчас  я  прекрасно  понимаю, что, даже   используя  жумары, нельзя  было  сделать  это. И  пока  бы  Леня  добрался  до  меня, я  могла  бы  просто  умереть  от  удушья  под  весом  собственного  рюкзака  и  на  том  натянутом  как  тугая  струна  гремящем  о  скалы  карабинами  альпинистком  фале. Он  видел, что  его  вес  взрослого  сорокалетнего  мужчины  убивает  меня.  Время  шло  буквально  на  секунды. И  любимый  мой  Леня  Волков  быстро  принял  то  свое  роковое  смертельное  для  себя  решение, жертвуя  собой  и   без  попытки  спасти  себя.