Если  на  той  же  Джомолунгме  можно  было  отсидеться  в  бурю  при  понижении  резком  температуры  на  ее  перевалах  в  палатках, хотя  было  тоже  весьма  рискованно, так  как  спуститься  в  базовый  лагерь  было  вообще  невозможно. Тут  же  лучше  было  бы  оказаться  в  это  время, где-нибудь  ниже  плеча  Абруции. Хотя  бы  на  леднике  Гудвин  Остин  среди  его  громадных,  торчащих  в  небо  ледовых  ломанных  многотонных  сераков. Иначе  сдует  с  вершины  просто  ураганным  ветром  от  50 до 60, а  порой  от 90  и  до 100 метров  в  секунду, когда  просто  сносит  все  с  вершин, что  там  есть. Было  и  такое  здесь  в  предмуссонный  и  муссонный   период  и  при  резкой  смене  горного  климата. Когда  температура  падает  0,5-0,6  градусов  по  Цельсию  с  каждым  подъемом  на 100 метров. И  давление  атмосферное  достигает  668 г/кв. см. на том  же  Эвересте, но  и  Кату  не  исключение. Тут  только  со  всем  этим  в  несколько  раз  хуже. 

— И  что  делать  тогда? – я  спросила  у  него, идя  за  его  спиной – Все  конец?

— Ну, зачем  же  сразу  так. Надо  просто  зарываться  в  глубокий  снег, где  бы  ты  не  находился — произнес  мне  мой  Леня – Желательно  под  какой-либо  торчащей  из  снега  скалой, чтобы  спрятаться  от  пронизывающего  как  острый  нож, прямого  ледяного  ветра. И  закутываться  в  анорак  и  желательно  в  теплое  свое  шерстяное  одеяло  и  прямо  с  головой. Еще  приготовить  свою  аварийную  личную  аптечку  с  таблетками  Гипоксена   и  уколами  Дексаметазона  на  случай  обморожения. Палатку  в  такой  шторм  не  поставить  и  пытаться  даже  не  стоит. И  тем  более  не  развести  огонь, чтобы  просушиться  или  согреться. Я  на  тот  случай  ношу  с  собой  обычный спирт  и  лишнее  в  рюкзаке  теплое  белье  с  носками  из  овечьей  шерсти.