— Это  все  ради  тебя, Роуз! – он  прокричал  мне  оттуда  снизу, и, глядя  на  меня  — Не  снимай  тот  амулет, слышишь  меня, Рози! Не  снимай  его  ни  при  каких  условиях! Она  не  тронет  тебя, пока  он  на  твоей  шее! Пока  он  там, она  не  тронет!

— Я  не  сниму  его, любимый! – я  крикнула  ему — Не  сниму, ни  за  что!

— Роуз! – он  снова  прокричал  мне  оттуда  на  той  натянутой  как  струна  перильной   страховочной  веревке, доставая  из  своего  правого  кармана  раскладной  нож   и  открывая  его  руками, сбросив  с  рук  рукавицы  и  теплые  свои  перчатки — Ты  должна  выжить! Ты  должна  это  сделать  ради  меня  и  ради  них! — он  произнес  мне, и  обрезал  своим  раскладным  ножом  веревку.

                                                                   ***

   Я  видела  его  глаза  и  его  лицо  перед  собой  внизу  в  метрах  десяти. Обледенелое, запорошенное  белым  летящим  снегом. Отрешенное  от  самой  жизни  и  совершенно  холодное. И  оно  просто  исчезло. Растворилось, как  и  сам  Леонид. Как  будто  его  и  не  было  совсем. Я  даже  не  видела, как  он  полетел  вниз. И  вообще, думаю, он  просто  растворился  в  клубящихся  и  подымающихся  вверх  и  ко  мне  рваных  белых  облаках  вдоль  той  почти  вертикальной  обледенелой  скальной  стены, за  которую  я  цеплялась  своими  женскими  в  изодранных  об  острые  камни  шерстяных   рукавицах слабыми  руками.